три до свадьбы лучший друг Лоуренса, Дэйв, который должен был быть свидетелем, пришел к нам на обед. Дэйв и Лоуренс дружили с детского сада и, естественно, провели кучу времени в нашей квартире. Но Дэйв никогда не приходил один: он всегда был с кем-то. Скарлетт и Вашти всегда избегали больших компаний. Так уж сложилось, что единственным представителем кошачьих, которого в этом доме видел Дэйв, был Гомер.

Гомер вспомнил Дэйва и, как всегда, приветливо встретил его. Здорово, приятель! Поиграешь со мной? Ну-ка, брось мне моего плюшевого червячка! Скарлетт тоже была рядом и, как ни странно, не скрылась бегством при появлении гостей. Я стояла в другом конце комнаты и вдруг увидела, что Дэйв хочет погладить Скарлетт. Я закричала: «Стой! Не надо ее гладить!» Но было слишком поздно. Дэйв уже коснулся рукой головы кошки.

Я была внутренне готова к самому худшему, автоматически пытаясь вспомнить, где лежат аптечка, йод и бинт. Но моим глазам предстало нечто такое, чего я никак не ожидала. Скарлетт очень ласково терлась головой о руку Дэйва. Мы с Лоуренсом переглянулись, а потом посмотрели на Скарлетт так, словно она только что продекламировала монолог из «Гамлета».

Дэйв не заметил нашего изумления. Он взглянул на Лоуренса и спросил:

— Так какая кошка тут у вас самая злая?

Глава 23. Отголоски бессмертия

[32]

Ты же — не было мужа счастливей тебя и не будет! Прежде тебя наравне почитали с богами живого Все мы… ГОМЕР. Одиссея

За семь недель до свадьбы Гомер перестал есть.

В течение последних нескольких месяцев я полностью убрала сухой корм из рациона кошек, так как стало ясно, что чувствительная пищеварительная система Вашти, с годами ставшая еще чувствительнее, с ним больше не справляется. Все трое живо отреагировали на новый режим питания «только влажный корм», особенно Гомер, который больше, чем Скарлетт и Вашти, любил «человеческую» еду.

Поначалу меня не встревожил тот факт, что Гомер, вопреки обыкновению шествовать мимо Скарлетт и Вашти к своей миске и приниматься за еду, лишь понюхал ее и отошел прочь. Это не было на него похоже, но более чем десятилетний стаж в статусе «кошачьей мамы» научил меня не паниковать из-за таких вещей. Возможно, ему надоел однообразный запах. Гомер никогда не был привередой, но он старел (с трудом верилось, что ему уже одиннадцать!), а некоторые кошки с возрастом становятся привередливыми. Или попросту не был голоден. Разве где-то говорится, что кошки должны есть одинаковое количество одной и той же пищи в одно и то же время? Про себя я решила, что стоит попробовать дать ему еду с другим ароматом.

В полдень я вновь выложила корм в миску, на этот раз с другими ингредиентами, из тех консервов, что у меня были. Гомер опять отказался. Он неловко зашел в комнату, снова обнюхал миски и стал скрести лапой, как будто зарывая что-то в своем туалете.

Может, что-то не так с едой, подумала я. Недавно разразился скандал по поводу токсичных отходов в кошачьих и собачьих кормах нескольких известных брендов. Напрямую нас это не задело: из-за аллергии и расстройств желудка Вашти я уже давно покупала лишь специализированные марки, но, кто знает, может, в эту партию затесалась какая-нибудь сальмонелла или кишечная палочка? Обоняние Гомера было намного чувствительнее, чем у других кошек, и то, как он себя вел, казалось реакцией на подозрительный запах. Может, он обнаружил в еде какую-то гадость, которую не учуяли Скарлетт и Вашти? Я убрала все керамические миски (под громкий писк недовольной Вашти), выкинула то, что в них было, тщательно протерла и дважды промыла в посудомоечной машине. Пока посудомойка работала, я быстро сбегала в зоомагазин в двух кварталах от дома и взяла несколько баночек органической еды для кошек «Ньюменз оун». Она стоила дороже, чем хотелось бы (эй, это на благотворительность, напомнила я себе), но зато имела очень хорошие отзывы от потребителей.

Еда была свежая, а миски идеально стерильные. Чтобы окончательно подстраховаться, я достала три маленьких блюдца из набора, которым пользовались мы с Лоуренсом, и высыпала корм туда.

На этот раз Гомер даже не удосужился зайти в комнату, где стояла еда. Он остался сидеть посреди коридора, пока две другие кошки пронеслись мимо него, и спустя минуту-другую кошачьих размышлений побрел, как старик, в сторону гостиной, чтобы свернуться в клубочек на лоскутке солнечного света на ковре, аккуратно сложив передние лапки на мордочке. Я не поддавалась панике, но была уже заметно встревожена. Я сообразила, что за день Гомер ни разу игриво не носился по квартире. С самого утра он только спал, если не считать его попыток пройтись до миски.

Потеря энергии, вероятно, объяснялась тем, что он не ел — к слову, я чувствую себя вялой, когда пропускаю прием пищи, — но возникал вопрос: почему он не ест? Я снова побежала в магазин — на этот раз в гастроном через дорогу — и купила коробку сухого корма. Возможно, у Гомера просто возникло отвращение к влажному корму. Я сама была из тех людей, которые два года кряду могут завтракать одним и тем же, а потом внезапно решить, что больше не съедят ни ложки, даже если это означает не есть совсем. Потому казалось разумным, что Гомер может испытывать нечто похожее.

Поскольку Гомер не ел весь день, я купила для него коробку «Киттен чау» (для котят) в надежде, что ему легче будет съесть такой корм.

Я закрыла Скарлетт и Вашти в дальней комнате, чтобы Гомер мог спокойно покушать. Затем насыпала немного сухого корма в маленькую тарелку, села рядом с Гомером на ковре и погладила его спинку. «Давай, котик, — принялась уговаривать я, — порадуй маму и поешь хоть немножко».

Пошатываясь на всех четырех лапах, Гомер опустил голову и немного поковырялся в миске. Без особого удовольствия, но он все-таки поел. И лишь когда, с трудом проглотив первый маленький кусочек, он принялся за второй, я наконец по-настоящему разволновалась. Если Гомер действительно больше не может есть влажный