Американские исследования в свою очередь также сосредоточены на сенсорном голоде дальнобойщиков: увеличение времени реакции, снижение точности координации между глазом и рукой, снижение скорости решения арифметических задач, трудности при сохранении вертикального положения1587. Это влечет за собой появление новых исследований, нацеленных на определение профессиональных качеств, которые до сих пор были мало изучены, а именно: чувствительность к командам, контроль кратких жестов, выносливость нервной системы, способность замечать предупреждения и сигналы тревоги. Появился также новый метод выбора водителей под названием «психотехника»1588. Он позволяет, используя специально разработанные тесты, проверять тех, кто сталкивается с продолжительной работой, для которой концентрация внимания и ее поддержание значат больше, чем другие качества1589.

В то же время речь идет о том, чтобы дать оценку утомлению – всем этим несчастным случаям со смертельным исходом, всей этой психологии, взволнованным речам водителей; о том, чтобы выразить словами то, что, вероятно, было вызвано прежними явлениями – ночными «галлюцинациями», бесконечными переездами, происшествиями в пути. Без сомнения, все это ново, все имеет специфическое обозначение и вызывает специфические опасения. Жан-Морис Лаи настоятельно рекомендует отдыхать один-два дня между такими поездками. Таким образом, решающее значение имеет осознание, идущее от развития как чувствительности, так и профессионализма.

То же самое можно сказать о повсеместном сегодня использовании самолета, об опасных одиночных путешествиях, о готовности к риску. Анри Минье, сконструировавший в 1932 году самолет «Небесная блоха» (Pou-du-ciel), вспоминает освоение длительных перелетов, «галлюцинации», разные неожиданности, помехи, возникающие в неограниченном пространстве, где нет никаких ориентиров: «Вы должны держать себя в руках. От вашего внимания зависит жизнь. <…> Не давать себе передышки, не позволять слабости»; в результате пилот «устает, леденеет, становится практически безучастным ко всему»1590. Это чувство тотальной новизны символизирует свидетельство Чарльза Линдберга, в 1927 году совершившего первый перелет через Атлантику. Этой новизной проникнуты все тридцать три часа, которые он провел в полете. Линдберг приводит множество подробностей: подавленное сопротивление усталости, тревожные, невыносимые сны, угрожающее «оцепенение», подобное «зараженной ране»1591. Лейтмотив его рассказа – недостаток сна и последствия этого: «Мои глаза тяжелы, как камни, и веки опускаются с почти непреодолимой силой»1592. О таком никогда ранее не говорилось: «Усилия, прилагаемые, чтобы не заснуть, вызывают еще большую сонливость»1593; или нарастающее притупление чувствительности: жадно вдыхаемые «соли» уже почти не воспринимаются1594; или чувство всепоглощающей «тупой боли»1595 и ощущение обрушения физического каркаса по прибытии.

Существует еще множество важных свидетельств, связывающих «беспрецедентную» усталость с появлением новой техники, с революционными изменениями в повседневной жизни, с усилением чувствительности. В то же время углубленный анализ, его растущие требования, его оттачивание с течением времени могут придать оттенок новизны тому, что, по всей вероятности, уже существовало, – среди прочего, например, выносливости ночных курьеров, на что до сих пор обращалось мало внимания.

Новый взгляд на межличностные отношения

Повышенное внимание к пространству и времени в межвоенный период, новые причины утомления направили исследования в сторону дальнейшего углубления психологии, причем здесь речь идет о сети отношений, о формах этих отношений, о том, что им мешает и на чем они держатся. Элтон Мэйо провел самое известное из этих обследований в 1927–1932 годах в пригороде Чикаго, в мастерских Готорна, занимавшихся поставкой телефонного оборудования для компании Белла1596.

Были выбраны пять сотрудниц, работающих на сборке телефонных реле, за ними велось тщательное и долгое наблюдение. Девушек разместили в одной комнате – Test Room, они могли общаться друг с другом; им рекомендовали не конкурировать друг с другом, они могли делать перерывы в работе, устраивать перекусы, работать меньше положенного. Играло роль чувство довольства и расслабления, которое они испытывали. В течение нескольких лет производительность их труда пусть медленно, но росла. При этом важно отметить, что, когда в отношениях между этими девушками, или между ними и той, что за ними следила, или между ними и всей командой возникало напряжение, производительность труда падала; Мэйо видел в этом «отрицательные корреляции»1597. Еще более важно, что производительность труда падала, когда возникали семейные проблемы, и повышалась, когда они исчезали; среди прочих в мастерскую проникали матримониальные проблемы и вносили переполох1598. Таким образом, причиной усталости «объективно» оказывается личная сторона: «межличностные отношения на работе и личные ситуации вне ее»1599. Впервые мы видим здесь ярко выраженную динамику от психической стороны к физической.

Анкетеры расширяют и разнообразят опросы, фиксируют «проблемы», упомянутые обследуемым персоналом: зарплата, грязь, усталость, восстановление сил, мебель, инструменты, руководство… Работники высказываются. Их неудовлетворенность выходит на поверхность. Слова производят эффект: ощущение, что тебя признают, создает легкость в общении и повышает производительность; более свободное самовыражение также способствует росту производительности труда. Еще одно наблюдение: «Отношения между руководством и персоналом в большей степени определяют отношения сотрудников, моральный дух, удовлетворенность и эффективность, чем любой другой фактор»1600. Отсюда – настоятельная необходимость «гибкого и всестороннего контроля», учета «моральной и социальной установки рабочего», то есть, другими словами, создания «более приятной» среды1601. Наконец, общий вывод таков: порог утомления под влиянием психологических и личных отношений отступает. Это наблюдение будет подтверждено другими экспериментами, проведенными в то же время в Европе1602.

Таким образом, к критериям утомления, выявляемым физиологией, следует относить также те, что обнаруживаются вследствие недомогания или психологического дискомфорта: вероятно, это психическое явление, но воспринято оно здесь в «клиническом» и индивидуальном плане, зафиксировано конкретным, точным, подробно описанным наблюдением, с исследованием и интервью, а не лишь единожды упоминается в литературе1603. На это указывают перечисляемые в процессе объяснения симптомы: неудовлетворенность, «пессимистические мечтания», «несотруднические» установки, чувство неузнавания, запреты, скука, однообразие, депрессия – в общем, малопонятная и «негативная» сторона «психологического климата»1604.

И все же нельзя игнорировать пределы такого внимания к «чувствам» и их влиянию на межличностные отношения на работе; более того, ими можно намеренно пренебречь во имя эффективности. Несмотря на предложение Элтона Мэйо учитывать межличностные отношения коллег, некоторые проблемы и трудности, сами по себе являющиеся свидетельствами времени, могут сохраниться1605: «Как бы ни были умны опыты, проводимые молодыми патронами, в них чего-то не хватает, а именно – полной поддержки со стороны рабочих, которых они хотят приобщить к своим усилиям»1606. Также, согласно весьма обоснованному суждению Жоржа Фридманна, высказанному в 1960‐х годах1607, следует принимать во внимание то, что находится «вне» предприятия, что относится к миру и среде: экономику вообще, социальные