тогда еще не существовало. Воронов скрупулезно объясняет свой метод: рассказывает о состоянии выбранных животных, о том, что отдает предпочтение обезьянам из‐за их генетической близости к людям, о здоровье пациентов, о том, как делает разрез органов, как идет восстановление организма и поведения. Тонкие срезы яичек шимпанзе или павиана имплантируются в мошонку реципиента. Ткани перемешиваются, запускается динамика омоложения. Эффект считается почти «чудесным»: «Трансплантат оказывает постоянное воздействие на мышечную силу и мозговую активность. <…> Увеличение физической силы идет параллельно с улучшением интеллектуальных способностей1648. Все случаи проанализированы, прокомментированы, проиллюстрированы рядом фотографий, сделанных до и после операции. Например, семидесятичетырехлетний М. Э. Л., «тучный, сгорбленный старик с обвисшим лицом и тусклыми глазами», вдруг преобразился, «потеряв половину массы тела» и вновь обретя представительную внешность и энергичность: «Я весь день без устали провожу на ногах… с легкостью поднимаюсь по лестнице»1649. Или шестидесятилетний архитектор с «тяжелой походкой» и «недостатком энергии», вновь обретающий пыл, «совершающий дальние прогулки», что ранее было невозможно1650; или «апатичный» чиновник, почувствовавший после операции «меньшую усталость» и повышенный «тонус»1651. В 1923–1924 годах также проводилась пересадка яичников «ослабленным» женщинам; согласно описаниям, к пациенткам вернулись «радость и жизненные силы», как, например, к мадам С. К., прооперированной в июне 1924 года1652.

Очевидно, что этот метод не может быть действенным из‐за отторжения тканей, несмотря на все уверения врача. Отсюда и неизбежный элемент веры в свидетельствах «оперированных», и косвенное доказательство психологического воздействия на усталость, внимание к которому будет возрастать. Все это долгое время не мешало успеху хирурга, устроившему в солнечных горах под Ментоном «обезьянью ферму». Он награжден орденом Почетного легиона. Национальная пресса полна восторженных отзывов. Журнал L’ Illustration от 22 ноября 1924 года «подтверждает» постоянное «увеличение физической силы и параллельного улучшения умственных способностей после операции»1653. К нему обращаются престижные «клиенты»: Вилли (супруг писательницы Колетт), Марсель Ашар, Жан Ришпен, Уильям Батлер Йейтс1654. Его признали коллеги: семьсот хирургов аплодировали его выступлению на Международном хирургическом конгрессе в 1923 году1655.

Однако перед лицом «химеры» омоложения вера устоять не может. Многие хирурги развенчивают этот метод, отмечают его бесполезность, сводят на нет возлагаемые на него надежды. Кеннет Уокер из Королевского северного госпиталя сравнивает французские операции с «колдовством»1656. Критика распространяется на широкие круги. Журнал Time высмеивает метод Воронова1657. Блез Сандрар в рассказе «Адмирал», написанном в 1935 году, выводит сатирический образ «пятидесятилетнего старика», «отважившегося на вороновскую операцию, чтобы иметь возможность хотя бы раз переспать с Фелицией», молодой женой, которая по-прежнему остается «неудовлетворенной»1658. Операции по пересадке тканей прекратились в 1930‐х годах. Резонансный проект был в большей мере направлен на омоложение, чем на сопротивление усталости. 3 сентября 1951 года Серж Воронов умер почти в полной безвестности.

Несомненно, открытие гормонов в 1920‐х годах могло способствовать различению темпераментов, выделению слабости и ее преодолению1659, могло дать надежду на восстановление сил; с другой стороны, рискованное их использование могло убить эту надежду. При всем при том нельзя забывать об обращении к химическим принципам беспрецедентной силы и, более того, о появлении прежде неизвестной биопсихологии. В сухом остатке – новое представление о теле, максимально повышающее значение импульсов, исходящих из нервных центров; новое представление о выносливости и сопротивляемости организма. История продолжается с использованием других средств.

От гормонов к амфетаминам

В 1920‐х годах шел поиск особого эффекта от действия гормонов, и это привело к открытию других органических веществ, других молекул, другой химии, в результате чего другими стали мечты о неутомимости. Конечно, это было заблуждение, мираж, пробудивший надежды из далекого прошлого, но заблуждение тем более важное, что оно затронуло огромные массы людей и имело самые тревожные и самые конкретные последствия.

Все произошло из‐за невозможности перорального приема адреналина, гормона мозгового вещества надпочечников. Считается, что он помогает облегчить проблемы с дыханием. Последовало огромное количество исследований с использованием растений, синтезировались различные вещества, и наконец в 1927 году была открыта молекулярная структура, по своим эффектам эквивалентная адреналину и при этом не разрушаемая действием пищеварения. Вещество, открытое группой ученых из Лос-Анджелеса, получило название «амфетамин»1660.

Нельзя не отметить, что молекула очень быстро оказалась «стимулирующей». Она действует не только на дыхание, но и на нервные центры, устраняет чувство усталости, прогоняет сонливость, подавляет тревогу. Тесты показывают, что в некоторых случаях даже существует возможность оставаться сорок восемь часов без сна, продлевать выполнение задач без потери внимания, сохранять уверенность, эйфорию. Интерес к веществу возрастает в десятки раз, соблазняя всех, на кого может повлиять усталость, внушая беспрецедентную надежду на изменение свойственной современному человеку сопротивляемости с помощью психотропных препаратов.

Американская фирма получает патент, коммерциализирует продукт и в 1930‐х годах выпускает его в свободную продажу под названием «бензедрин», положив тем самым начало новой эре. Использование препарата распространяется. Его применяют спортсмены. Военные его изучают. Интеллектуалы используют в повседневной жизни. Психиатры пробуют его действие на своих апатичных пациентах1661. Свидетельства множатся: поэт Уистен Хью Оден говорит, что уже давно начинает каждый свой день с приема такой таблетки1662. Норберт Винер, основатель кибернетики, также уверяет, что регулярно пользуется этим средством1663. Еще одно новшество: специалисты немецких заводов Теммлера утверждают, что улучшили первоначальное открытие, создав метамфетамин, называемый первитином, который должен «стимулировать психику и сердце»1664. Препарат распространяется в больших масштабах и широко рекламируется. Тонизирующие таблетки должны стать «универсальным средством»1665, новыми энергетическими инструментами, доступными немецким семьям.

Однако от реальности никуда не деться – у амфетамина есть и темная сторона: он лишь маскирует усталость, а не прогоняет ее, «ни в коем случае не облегчает выполнение задачи, но меняет восприятие ее сложности»1666. Отмечаются несчастные случаи, в частности с теми, кто страдает сердечной недостаточностью. Такова, например, история альпиниста, который в 1939 году совершал восхождение «на первитине», а по прибытии умер1667, или случай офицеров, переживших чрезвычайно серьезные обмороки1668, или студентов из Мюнхенского университета, на которых тестировали передозировку и которые стали на какое-то время «первитиновыми трупами»1669. Кроме того, у пристрастившихся потребителей наблюдаются расстройства речи, пропадает концентрация внимания, их поражают различные недуги и, самое главное, появляется зависимость. Риски оценивал Леонардо Конти, руководитель здравоохранения Третьего рейха: он предупреждал об опасности «неминуемого упадка физических и душевных сил, вплоть до полного краха»1670. В 1941 году в Германии «народное лекарство» было «официально объявлено наркотиком»1671. Позже Норберт