– А я уехал бы! – Жоржик в очередной раз, не ведая, поддержал Клима. – Там же классно! Рыбу ловить можно. А здесь вся уже передохла. А лошади там есть?

– Есть, – только и успел ответить Клим, как девочка пронзительно закричала:

– Замолчи сейчас же! Какая еще деревня?! Здесь наш дом, понял? И мы не должны из него уходить! Никто из нас.

Жоржик потер нос и удивленно спросил:

– Почему что?

Переведя дыхание, Тоня потребовала:

– Пойдем отсюда.

– Пойдем, – вздохнул он и с надеждой начал снова: – Клим, так я…

– Мы еще поговорим, – не дав ему закончить, мягко заверил Клим.

Девочка метнула в него рассерженный взгляд и за руку потащила брата к двери. Тот на ходу обернулся и засмеялся:

– Чего это с ней? Вы ее наругали?

– Нет, – улыбнулся Клим и помахал ему рукой.

Уже выскочив в коридор, Тоня неожиданно вернулась и, помявшись, вопросительно сказала:

– До свидания?

– Я надеюсь, – серьезно ответил Клим.

Она недоверчиво улыбнулась и плотно прикрыла за собой дверь. «А чего ты ожидал? – спросил себя Клим. – Что они с визгом бросятся тебе на шею? Она вела себя еще вполне прилично…»

Длинная череда совершенно диких случаев послушно вынырнула из памяти, будто была давно заготовлена кем-то на случай, если понадобится Климу. Мальчишки, бросавшиеся на отчимов с топором… Девочки, которые выплескивали в лицо мачехе кипящее масло или просто воду… Всего этого он наслушался в избытке. И не все из приемных родителей были исчадиями ада. Чаще всего их вина только в том и заключалась, что они были чужими.

«Будет трудно, – согласился Клим, машинально пролистывая чью-то историю болезни. – Боюсь, что труднее, чем я даже могу представить… Но иначе ведь невозможно… Девочка задала вполне логичный вопрос… Действительно, как же это произошло, что я не могу жить без Зины? Не знаю. Знаю только, что не могу…»

Поняв, наконец, что просматривает записи, касающиеся Ворона, он выглянул в коридор, забеспокоившись, что парень все еще ждет, но там было пусто. Клим подошел к окну и увидел, что тот разговаривает с Тоней возле пропускного пункта, а Жоржик ходит вокруг них кругами, всем своим видом изображая презрительное нетерпение. Улыбнувшись ему, хоть мальчик и не мог видеть, Клим перевел взгляд на его сестру и невольно качнул головой, обнаружив, как она вся вытянулась и порозовела от близости Ворона.

«Вот и попробуй объясни, что с тобой происходит», – насмешливо обратился к ней Клим и отметил, что для психиатра он в последнее время допускает уж слишком много необъяснимых вещей.

Знакомый двойной стук в дверь заставил его вернуться к столу. Изобразив глубочайшую занятость, он рассеянно отозвался, и медсестра бесшумно скользнула в кабинет. Она никогда не входила в число тех, с кем у Клима время от времени случались внеслужебные связи. Не только потому что Лидия Максимовна была заметно старше его и не особенно привлекательна со своими дряблыми, обвисшими щеками, в складках которых собралась, казалось, скорбь всего мира. Но вот то, что эта же скорбь строго мерцала и в серых глазах, заставляло Клима даже побаиваться ее, как монахини, для которой обычные земные радости, которые он мог предложить, были противопоказаны.

Тем не менее Клим был очень даже доволен, что она работает с ним, потому что Лидия Максимовна оказалась патологически заботлива и с каждым пациентом возилась, как родная мать. Даже с теми, кого сотрудницы правопорядка или педагоги, работавшие в их приемнике, откровенно ненавидели. И сейчас она первым делом озабоченно осведомилась:

– А что это за дети у вас были? У них что-то стряслось? Они ведь не из наших?

– Нет, – не поднимая головы, подтвердил Клим. – Это дети моей… знакомой.

Лидия Максимовна аккуратно собрала разбросанные Климом медицинские карты и снова спросила:

– Так у них что-нибудь случилось?

– Пока нет. Но, боюсь, в скором времени случится…

– Родители разводятся? – участливо спросила она.

Клим оторопел:

– Как вы догадались?

Заметно смутившись, медсестра, оправдываясь, забормотала:

– Так ведь что еще может быть? Если еще не случилось, но может… Только развод…

– Один-ноль, – сказал он. – Вы не ошиблись.

Не выказав ни малейшей радости по поводу столь легкой победы, Лидия Максимовна отстраненно заметила:

– Все считают развод таким прям уж горем! Иногда, конечно, и так… А я тут насмотрелась, так думаю: лучше б у этих ребятишек родители развелись в свое время, чем и друг друга, и детей своих мучить.

– Да, может быть, – осторожно согласился Клим. Почувствовав, что ей хочется поговорить еще о чем-то, он взглянул на ее толстое, потускневшее от времени обручальное кольцо, накрепко перехватившее безымянный палец, и мягко спросил:

– Лидия Максимовна, а вы ведь замужем?

Она посмотрела поверх его головы в окно и ровным голосом ответила:

– Да вроде как… К сожалению. Грех так говорить, конечно. Да только так оно и есть.

– Пьет? – понимающе спросил Клим.

– И пьет, и бьет, все как положено, – впервые за долгие месяцы он увидел усмешку на синеватых, размытых губах.

Неожиданно разволновавшись от желания тоже пуститься на откровенность, Клим отрывисто спросил:

– Ну и что? Почему не разведетесь?

– Жить негде, – тускло отозвалась она. – Почему все живут и мучаются? Уйти некуда. Однокомнатная у нас… Ее даже на две «гостинки» не разменяешь. Я уж тут, грешным делом, всякие объявления стала почитывать, где старички ищут, кто бы за ними ухаживал. Жить у них можно, и потом квартира тебе же и остается. Только страшновато, как бы не обманули… Мне уж и не до того, чтоб по наследству перешло жилье, а хоть пока… Вот как раньше компаньонки всякие были. Да побаиваюсь, что я от него уйду, а старушка эта потом закапризничает да и выставит меня за порог. И куда я тогда?

Клим резко выпрямился, как от боли, пронзенный посланным откуда-то сверху решением. Боясь поверить себе, он вскочил из-за стола и, на короткий миг прижав ладони к вспыхнувшим щекам, быстро прошелся по кабинету. Лидия Максимовна наблюдала за ним, не произнося ни слова.

Так же внезапно остановившись с ней рядом, он почти выкрикнул:

– А мне вы верите? Могли бы поверить, если б я сказал, что никто вас за порог не выкинет?

– Вам? Да… Ну конечно! Вам, – растерянно пробормотала она, поглядывая на него с тревогой.

Путаясь в словах, Клим торопливо заговорил:

– Что, если я предложу вам жить с одной женщиной? Правда, она не старушка, но не совсем самостоятельная. Но хлопот особых не будет, она вполне может сама себя обслуживать. У вас была бы отдельная комната. Кто у вас? Сын? Дочь?

– Она