руку ладонью.

– Не умирал. Лишился сил, но не умер. Прости, что так долго не мог тебя найти.

– Но та ловушка…

– Смогла меня ранить. Замедлить.

– Ты был дымом.

– Заново сформировать сильно поврежденное тело непросто.

Лули судорожно сглотнула.

– Но те клинки были железными!

Кадир фыркнул:

– За кого ты меня принимаешь?

Слова Имада проплыли по ее разуму ядовитым дымом: «Неудивительно, что он жив! Ты знаешь, что он такое, девчонка?»

– Не знаю.

Она едва смогла протолкнуть эти слова через вставший в горле ком.

В ее голове разворачивался путаный клубок воспоминаний: Кадир признается, что не может вернуться домой. Имад говорит о реликвии столь ценной, что всех, ее видевших, приказано убить, о реликвии повелителя джиннов. Она вспомнила голодный взгляд Охотника, когда рушились развалины. Как дрожал его голос, когда он шел к ним с Кадиром: «Ты. Это тебя я искал».

Мать рассказывала ей о семи повелителях джиннов, которые обладали такой силой, что могли потопить весь мир. Кадир называл их ифритами. Однако это слово обозначало страшных, ужасающих джиннов. Например, то создание, которое оживило Айшу исковерканной темной магией. Легендарного джинна из лампы.

Не Кадира.

Она отняла руку. У джинна погасли глаза.

– Лули…

Казалось, он хотел снова потянуться к ней, но он лишь повернулся, сузив глаза.

Ко входу в пещеру привалилась Айша бинт Луас: руки сложены на груди, лодыжки перекрещены. Она наблюдала за ними с лисьей улыбкой, которая, как знала Лули, была не ее. При виде ее сердце у Лули тревожно дрогнуло. Купец мало доверяла вору, когда та была собой; сейчас, впустив в себя смертоносную джинну, Айша внушала еще меньше доверия.

Однако Кадир, похоже, не встревожился.

– О, вижу, что сделку ты заключила.

Айша прищелкнула языком.

– Мое имя не «ты». Разве нельзя сказать «Айша»?

– Боги! – вырвалось у принца Мазена, который вошел в пещеру, держа окровавленного зайца за лапы. Он смотрел на них по очереди, выпучив глаза. – Как это ты жив?

Кадир нахмурился.

– А кто спрашивает? Принц Мазен или очередная маска?

У принца хватило совести покраснеть. Лули хотелось отвесить этому смущенному лицу пощечину. Долгое время ее злость на него блекла из-за горя. Однако сейчас это чувство вернулось, вспыхнув неукротимым огнем. Когда он в первый раз солгал насчет того, кто он, она посочувствовала его беде. Видимо, это ничего для него не значило.

Айша фыркнула.

– Как прелестно, что у нас у всех были тайны. – Она забрала у Мазена зайца и начала его разделывать каким-то черепком, который, похоже, подобрала в пустыне. – Может, нам пооткровенничать?

Наступившее молчание никто не стал нарушать. Лули знала, что ей следовало бы попытаться командовать. Все-таки она Полночный Купец. Она… Бесполезна. Это понимание пришло снова – так жестко, что Лули содрогнулась. Это было так. Что вообще она собой представляет без реликвий? Без Кадира?

Тишину в конце концов нарушил Кадир. Не словом, а вздохом, от которого пламя перед ними заколебалось.

– Хорошо. – Он взмахнул рукой, и огонь разгорелся, изгибаясь и вытягиваясь, превращаясь в чудесный ландшафт с сияющими минаретами и куполами зданий. – Поговорим о лжи и истине и о той истории, которая прячется между ними.

И он поведал им историю о семи повелителях джиннов, однако его вариант сильно отличался от людского сказания. В рассказе Кадира повелители были не безымянной шайкой злодеев – они были командой джиннов, столь сильных, что заслужили отдельное именование. Ифриты – огненные существа, чья магия настолько нарушала естественный порядок, что ее боялись даже джинны.

Он провел пальцами по огненному миражу города, и от его прикосновения тот преобразовался, разделившись на семь фигур.

– Ифриты отличались от обычных джиннов тем, что могли освоить разную магию, а не только ту, с которой родились. Однако они получили имена по той магии, с которой у них было сродство.

Он потянулся к ближайшему пылающему силуэту и изменил его форму, превратив в большую огненную птицу с множеством хвостов.

– Перевертыш.

Он прикоснулся ко второй фигуре, которая запрыгала и закрутилась в воздухе.

– Танцор.

Третья фигура сидела на ковре-самолете, держа в руках череп.

– Воскреситель.

Лули посмотрела на Айшу. Та поймала ее взгляд и отвернулась, хмуря лоб.

– Так ты и правда Королева Дюн, – пробормотал принц.

– Прекратите меня так называть! – резко сказала Айша. – Джинна может говорить через меня, но только когда я ей позволяю. Я по-прежнему я.

Кадир выразительно кашлянул и потянулся к четвертой фигуре, которая поплыла по воздуху, изгибая руки и ноги.

– Призыватель Потоков, – сказал он.

Пятая фигура молитвенно сложила руки.

– Мистик.

Шестая прижала ладони к земле. Вокруг пригнувшегося ифрита вырос круг пылающих деревьев.

– Скиталец.

А потом Кадир провел пальцами по последней фигуре. Он создал на ее голове тюрбан из дыма и набросил на плечи плащ из голубого огня. Фигура прошлась вокруг их костра, словно охранник, и его голубой плащ беззвучно развевался на несуществующем ветру.

– Инферно, – проговорил он тихо.

Принц потрясенно ахнул. Лули ничего не сказала. Она ощутила на себе взгляд Кадира. Даже не глядя на него, она знала, что будет говорить выражение его лица: «Мне жаль, что я тебе это раньше не рассказал».

В ней поднялась буря эмоций – столь шипастые заросли, что ей трудно было отделить одно ядовитое чувство от другого. Каждый раз, когда она пыталась сосредоточиться, ее концентрация рассыпалась и она вспоминала о боли в лодыжках. Никогда еще она не чувствовала себя такой сломленной. Такой измученной.

Не дождавшись от нее никаких слов, Кадир снова перевел взгляд на огонь. Он сформировал его еще раз – теперь в виде восьми фигур. Одну он посадил на трон, а остальных заставил преклонить колени.

– Ифриты служили повелителю, трон которого находился в Дахабе. Они были одновременно его воинами и его советниками и принесли клятву защищать свою страну. Сотни лет там царил мир.

Он долго смотрел на мерцающие изображения преклонивших колени джиннов. А потом он вздохнул, и пламя потеряло форму. Лули с изумлением увидела у него на лице пепел. При каждом вдохе в груди у него хрипело. «Заново сформировать сильно поврежденное тело непросто».

– В преданиях… – принц замолчал, и щеки у него покраснели, словно он понимал, как странно называть историю мифом. – В преданиях семь повелителей навлекли на себя гнев богов. И те похоронили мир джиннов под Песчаным морем.

Айша засмеялась, и негромкий смех из ее скривившегося рта звучал странно.

– Боги? Никаких богов не было – только вы, люди.

Тут даже Лули вскинула голову, но Айша, или Воскреситель (кто знает, кем она была в этот миг?), только печально уставилась в огонь.

– Однажды в наши земли заявились люди. Мы сочли их безобидными созданиями. Неумелым безмагичным племенем. Нашему королю стало любопытно, и он впустил их в наш город.

– Это было неразумно, – пробормотал Кадир. Он говорил еле слышно, словно потеряв способность модулировать голос. – Обнаружив, что наша кровь способна лечить, а нашими реликвиями можно пользоваться как оружием, они стали нападать на нас со своими железными клинками и