у этих зверей есть блохи?

Кошка взглянула на своего хозяина, и я поразился изумлению, которое читался на ее морде.

— У наших тотемов столько же блох, сколько… — начал было Като, но я вскинул руку, чтобы попросить его не грубить.

Тот смущенно замолчал и затем прошептал что-то, чтобы кошка рванула прочь. От этого резкого движения княжна вздрогнула и нахмурилась, глядя на удаляющегося к воде иноземца.

— Тотемные животные не страдают от паразитов, — терпеливо сообщил Дато. — Они не просто наша сила, но и часть нашей души.

От спокойного тона мезоамериканца Пожарская смутилась и ее щеки покрылись румянцем.

— Это все равно, если бы тебя спросили, насколько воняет воздух, которым ты управляешь, — заметил Иван.

— Заткнись, — фыркнула девушка и отбросила за спину толстую косу и глухо продолжила, — Извините. Я не знала этих особенностей.

Я откашлялся, чтобы обратить на себя внимание, и спросил:

— Как нам спустить ладью на воду?

Вместо ответа Пожарская ухмыльнулась и резким движением скинула с себя куртку. А потом подняла руки.

— Подожди меня, — недовольно отозвался ее брат и тоже освободился от мотокуртки.

Ладья буквально на моих глазах дрогнула. Сходни застонали, когда судно тронулось по ним.

Вода покрылась рябью, а потом прочь от берега покатились круги волн.

Мезоамериканцы тотчас выстроились в линию, призывая своих зверей, а несколько рабочих поторопились отойти подальше, беспокоясь о том, чтобы не попасть под удар стихий.

Ладья покатилась в глубину и мне вдруг показалось, что она сейчас завалится набок.

Пожарская глухо выругалась и подалась вперед. Ее пальцы задрожали от напряжения. Судно встряхнула невидимая сила, а затем оно встало прямо. И погрузилось в воду до самой кромки борта, а потом выпрыгнуло вверх, словно поплавок.

Марья шумно выдохнула и внезапно осела на траву. Брат подхватил ее голову и обеспокоенно заглянул в ее побелевшее лицо.

— Ну зачем ты так? Вечно пытаешься мне доказать, что сильная. Я ведь и так это знаю…

Девушка попробовала подняться, но у нее ничего не вышло.

— Нужен лекарь? — я присел рядом на пятки и смахнул с ее лба прядь волос. — Марья, ты как?

— Отстаньте, — простонала она, толкая прочь мою руку.

Иван вынул из кармана фляжку, открутил крышку и приложил горлышко к губам сестры. Та сделала несколько жадных глотков, а потом закашлялась.

— Какая гадость, — просипела она и, наконец, смогла сесть.

Затем неожиданно резко встала на ноги. Затем покачнулась и наверняка бы свалилась, если бы рядом не оказалось кошки. Та подставила девушке спину, на которую княжна оперлась. Марья сгребла шерсть в ладонь и охнула, понимая, что животное может пострадать от слишком крепкой хватки.

— Прости…- пробормотала она и закусила губу.

Наверное, она подумала, что глупо выглядит. Но кошка не смутилась и боднула руку девушки лбом. А потом и вовсе лизнула шершавым языком.

— Зачем она это делает? — слабо спросила Марья оглянувшись.

— Глупое животное ищет блох, — проворчал Като и шепнул что-то своему зверю.

Кошка исчезла, но перед этим оскалилась в удивительной улыбке, от которой у любого человека кровь застыла бы в жилах. Но Марья улыбнулась той в ответ. Мне подумалось, что передо мной начинается история привязанности, которая может оказаться сложной. У Пожарских, видимо, какая-то семейная особенность выбирать не самые простые пути к счастью.

Иван тоже напрягся, заметив состояние сестры. Он обнял ее за плечи, отвел в сторону, чтобы усадить на берегу и вновь предложить восстанавливающий отвар. После расхода сил девушка не сопротивлялась и словно оглушенная послушно выпила предложенное братом.

Глава 30

Морец

Староста пригласил осмотреть полевую кухню, хотя сразу же сообщил, что та уже одобрена Водяновой.

— Лилия Владимировна лично проверила все. Составила списки блюд, чтобы раздатчицы выучили названия.

— А готовить кто будет? — я оценил навес, под которым расположились печи.

— Приглашенные кухари и огневики, — мужчина покачал головой. — Хозяйка пояснила, что это надобно для того, чтобы все было на высокой полосе.

— Где? — не понял я.

— На высшем уровне, — пояснил Като с легкой полуулыбкой.

— Катушка все мудреные слова знает, — закивал староста, с отеческой теплотой взглянув на парня. — И дело не в том, что наши бабы плохо готовят, а в том, что народу в гости прибудет много. И всем нам работы хватит.

— Понятно.

— Девкам пошили новые сарафаны, мужикам рубахи и сапоги. Деткам построили площадку, где за ними будет няньки приглядывать.

— И где эта самая площадка? — уточнил я ради приличия.

— Вон там, у воды.

— И не бояться, что утопнут? — нахмурился я.

— Теперича нам об этом переживать не надо. Только в том году мальчонка утоп. А сейчас уж точно бояться нечего.

Я посмотрел на старосту, и тот торопливо пояснил, понизив голос до заговорщического шепота:

— У нас теперь баба водная водится.

— Да ладно, — усмехнулся я, тут же вспомнив жабу, с которой встретился на автозаправке. — И какая она?

— Порядочная, — важно заявил староста. — Она дно у берега расчистила, ракушки поубирала, чтобы детвора ноги не резала, сомов увела дальше по течению, где они теперь каждую ночь ухают.

— И как к ней народ отнесся? — осведомился я.

— Как к доброй соседке. Детишки ей на берегу куличики из песка складывают. Девушки венки плетут, да на женихов гадают.

— Никто не опасается, что на дно утянет?

— Баба она хорошая, хоть и нечисть. Мы люди простые и понимаем, когда к нам с добром. К тому же она нам по секрету поведала, кому мы обязаны такой помощнице.

Мужчина усмехнулся, поправил кепку на затылке, а потом продолжил чуть слышно:

— Старики говорили, что когда-то нечисть жила с людьми в мире. Мы их уваживали и они нас не обижали. Может, все это и враки, да только все мы помним, что, входя в лес, надобно одежу надеть наизнанку. И грибов с ягодами не брать больше, чем требуется. Не бить дичь, если голода нет. Что перед дальней дорогой землицы от порога надо с собой взять. А за печкой положено оставлять гостинец хозяину, которого глазами не увидишь.

— Разве Синод одобряет такие традиции? — осторожно спросил я.

— До Синода далеко. Где император со святыми людьми и где мы, княжич? Им там