И то, что он снял кулоны из прошлого. И это кольцо. И то кольцо, которое он теперь носит на шее…

Понимаю.

И я даю самый глупый на свете ответ.

— Я… — хриплю, продолжая растерянно смотреть на колечко. — Я даже поцеловать тебя не могу… мне нельзя… я болею…

Он оттесняет меня в дом, хотя мне не просто тепло, мне безумно жарко сейчас. Закрывает за нами дверь.

А потом обнимает мое лицо огненными, но не причиняющими уже боли, ладонями, заставляя впервые за долгое время, что мы не виделись, взглянуть на себя. И я вижу на его голове какой-то светлый ежик волос, а на его щеках светлую щетину, и окончательно теряю дар речи.

— Может, ты и сама не захочешь меня теперь целовать, — говорит он вместо меня.

Мне слышится волнение в его голосе. И это так трогательно и одновременно смешно, что я опять удивляю себя и даю самый нелепый ответ из возможных.

— Дурак, — бормочу я, прикасаясь к его колючей и непривычной щетине.

— Согласен, — усмехается он, а потом становится серьезным и, глядя в мои глаза, говорит прямо, без долгих хождений вокруг да около. Хватит — находились уже. — Поцелуй меня, Солнце.

Я на мгновенье задумываюсь, потому что понимаю — возврата уже не будет.

И понимаю отчетливо, что не хочу никуда возвращаться. И еще, если идти куда-то вместе, то только вперед, без оглядки, без страха…

Беру с его ладони кольцо, а потом становлюсь на носочки, и, не боясь больше коснуться прошлого, обхватываю мужчину за шею и прикасаюсь к губам, без которых почти умирала.

Легонько, чтобы все же не заразить его, но…

Мой доктор считает иначе, и практически сминает мои губы, вдавливая в меня свой стон, свои страхи, в которых никогда не признается, и остатки теней, которые с каждой секундой, что мы неразрывны, удаляются от него все дальше и дальше, а потом и совсем исчезают…

Жалею ли я о том, что дала Фролу шанс?

И в тот момент, и сейчас, оглядываясь назад, я с уверенностью могу ответить четко и однозначно — нет!

Потому что я знаю, как трудно было Фролу дать шанс самому себе, а потом уже — нам.

Трудно было отпустить прошлое, которое он любил, и ту боль, с которой он свыкся.

Но он смог это сделать.

Я не спрашивала и никогда не спрошу у него, почему он так долго не возвращался за мной, потому что знаю, как трудно найти путь к самому себе, а ему для начала нужно было сделать именно это.

Зато я знаю, почему на Новый год бабуля ждала именно его. Оказывается, Фрол был уверен, что я уехала в горы вместе со всем коллективом, и отправился туда следом за мной.

А уже там, узнав, что меня нет, и боясь, что если он еще чуть больше промедлит, задержится, я ускользну от него окончательно, он поговорил серьезно с отцом и попросил, чтобы тот связался с моей бабушкой.

Да, да, теперь я знаю эту семейную тайну — Фрол и есть тот самый мнимый владелец сети детских кафе. Я так хохотала, когда он об этом сказал…

В общем, не знаю, о чем они говорили с бабушкой, вернее, как он смог ее убедить помочь ему, скорее всего, просто во всем признался, а бабушка очень падка на правду. Подозреваю, что он так же пообещал в скором времени осуществить ее давнюю мечту насчет внуков, потому что уж очень тосты бабушки были двусмысленными, а еще взгляды на Фрола во время застолья…

Но я не в обиде. Я благодарна за то, что ей хватило мудрости сначала все узнать, проверить и дать мне возможность самой принять, возможно, одно из самых главных решений за всю мою жизнь.

Жизнь, которая с появлением в ней Фрола изменилась окончательно и, надеюсь, бесповоротно.

Нет, верю, знаю, что все так и будет.

Квартиры, в которой Фрол жил вместе с тенями, больше нет. Сначала он хотел в ней сделать ремонт, даже начал, а потом понял, что этого недостаточно, и продал.

Новый год мы провели вместе с моими родными. Это было замечательно и волшебно. Вообще это чудесно и настоящий праздник — быть в доме, где бьют куранты, вскрывается шампанское под командный голос бабули и бродит домашний кот.

Но утром мы с Фролом уехали в его дом. Тоже за городом, очень красивый.

Дом, который утомился от одиночества своего хозяина.

Дом, в котором мы сейчас и живем, и который я полюбила с первого взгляда. Как знать, возможно, так же было и с хозяином дома, только я не знала, боялась в этом признаться даже себе.

Дом, который, мне кажется, как и бабушка-заговорщица, верит и надеется, что скоро здесь зазвучат голоса и смех не только меня и Фрола, но еще хотя бы одного маленького человечка.

Хотя, с учетом наследственности в нашей семье, я бы ставила на двоих…

Думаю, так все и будет. Обязательно будет.

Я больше не сомневаюсь по пустякам и ничего не боюсь. Я четко знаю, чего хочу, знаю, что Вселенная слышит, и отвечает на наши желания, если мы их признаем, не боимся.

Мое желание — Фрол.

Я люблю и любима.

А это самая лучшая защита от неуверенности в себе, теней прошлого и от сглаза, даже если никакого сглаза и нет.

P. S.

Поначалу Фрол пытался найти еще какой-нибудь способ убедить меня, что в прошлое больше не оглядывается, не смотрит, а живет в настоящем, вместе со мной. Он отращивал волосы, даже бороду, потом менял прическу, спрашивая, как мне нравится больше.

И я сказала ему чистую правду — мне все равно. Я приму его в любом виде. Главное, чтобы было комфортно ему самому.

Немного подумав, он снова вернулся к прежней прическе, к которой даже у моей бабушки никогда не будет придирок, а у меня и подавно. Бороду тоже сбрил — здесь я, признаюсь, выдохнула.

На этом его эксперименты с внешностью закончились, а вот я еще иногда хулиганю. Ну а когда, в самом деле, если не сейчас, когда так сильно хочется жить…

Так, что еще у нас новенького?

Ага!

Илья вовсю занимается ремонтом в моей квартире, хотя и вернулся в клуб Фрола. Нет, какое-то время подумал, а потом, когда ему так подняли зарплату…

Он по-прежнему встречается со Светланой, хотя у меня все еще сильные подозрения, что это у него не всерьез. Но отбиваться от бабушки это ему помогает.

— Нет, ба, у меня отношения есть, какие есть — все мои, — сказал он ей как-то, — так что никаких предложений познакомиться с владелицей сети детских кафе! А то видел я, как вы с Константином Викторовичем что-то втихаря обговаривали. С одним твоим бывшим воспитанником породнились — и хватит пока.

Кстати, да, мой шеф и бабушка, встретившись как-то за ужином у нас дома, сначала никак не могли выяснить, кто внес большую лепту для того, чтобы мы с Фролом друг друга нашли. А потом, устав спорить, прихватили бутылочку вина, кота, уединились на крыльце и о чем-то долго переговаривались, бросая взгляды на моего любимого братца.