– Я видела сон! Такой же, как про Брэдфорда Смайта.

Риз до максимума выжал педаль газа. Я тоже ускорилась.

Пожалуйста, твердила я, пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет самая неловкая ночь в моей жизни. Пусть это будет лишним подтверждением, что я не гожусь на роль Истребительницы, что мои сны – всего лишь продукт усталого разума, где роятся мысли о демонах, заговорах и пророчествах о конце света. Пожалуйста, пусть окажется, что Киллиан спокойно сидит на кровати и смотрит Евровидение.

Мы добрались до дома, входная дверь была приоткрыта. Эта темная щель пронзила меня, словно нож.

– Киллиан! – завопила я. Риз и Артемида соскочили с вездеходов с оружием наперевес. Я бросилась по лестнице в спальню.

– Киллиан! – я вломилась в комнату, спотыкаясь в темноте. Он лежал в кровати. Один.

И не дышал.

– Нет! – Я кинулась к нему, пытаясь нащупать пульс. Пульса не было. Но кожа была еще теплой. Я сделала глубокий вдох, вспоминая все, что я знала. Все, к чему я готовилась. Я осторожно уложила Киллиана на пол и начала искусственное дыхание.

– Нина? – взвыл Риз.

– Там кто-то есть! – закричала Артемида снизу. – Окно!

Раздался треск.

В это мгновение у меня был выбор. Истребительница внутри меня была готова сбежать вниз. Начать охоту. Найти и убить этого демона, чтобы он никогда больше никому не смог причинить зла. Я знала, что у меня получится, если я не буду медлить.

Но я сделаю это ценой жизни Киллиана. Я не могла оставить его, зная, что у меня есть шанс спасти его. Сжав волю в кулак, я подавила инстинкты Истребительницы, успокоила ярость, бурлящую в венах, и прикоснулась губами ко рту Киллиана. Мои легкие дышали за нас обоих. Я старалась сдержать свою силу и аккуратно давить на его ребра, напоминая его сердцу – его чудесному сердцу, – в чем заключается его задача.

– Пожалуйста, – прошептала я, вдувая воздух в его легкие.

В комнате стояла оглушительная тишина.

Но вот, наконец, Киллиан задышал. Положив руку на грудь, он судорожно закашлялся.

– Что… Ох, мои ребра…

– Киллиан! – Я порывисто обняла его, и он завопил от боли.

– Прости! – Я отодвинулась от него подальше. – Твое сердце остановилось. Мне пришлось делать искусственное дыхание.

Риз опустился на колени возле нас и взял Киллиана за руку.

– Ты был мертв, – прошептал он.

– Понятно, почему я чувствую себя такой развалиной. Быть мертвым довольно утомительно, – прикрыв глаза, Киллиан сжал руку Риза. – Классно быть живым.

Он снова закашлялся и поморщился.

– Кажется, у меня сломаны ребра.

– Это часто случается при реанимации. – Я виновато разглядывала ковер. – Это не потому, что я не соизмеряла силу. Я была осторожной.

Мою ладонь накрыла чужая рука. А затем Риз обнял меня. Он весь дрожал.

– Спасибо.

– Я… Артемида! – Я кинулась вниз. Окно во двор было разбито. Я выбежала наружу.

Артемида перепрыгнула через забор во двор, на поясе висел меч.

– Я упустила эту тварь, – сказала она.

– Так это все-таки был демон.

Я не должна была чувствовать облегчение – это ужасная новость, – но это значило, что мои инстинкты снова не подвели.

– Да. И мы могли бы поймать его, если бы мне не пришлось делать это в одиночку.

Я вздрогнула от ее сурового тона.

– Киллиан был мертв, Артемида. Мертв. И если бы не я, он мог бы и не вернуться к жизни.

Она уронила меч к моим ногам.

– Это был неверный выбор. Теперь демон неизвестно где и знает о нас. Знает о тебе.

– Как ты можешь говорить такое? Спасти Киллиана – это был неверный выбор?

– Ты не Наблюдатель. Ты не медсестра и не врач. Ты Истребительница. И если ты не научишься принимать трудные решения, ты все провалишь, как и я. Только вот мой провал означал всего лишь то, что моя жизнь пошла под откос. Твой провал? Где-то на свободе бегает демон. Цена твоих ошибок – гибель людей.

Я встряхнула головой, озадаченная и обиженная.

– Что ты имеешь в виду, говоря о своем провале?

Артемида скрестила руки на груди.

– Испытание Наблюдателей. Причина, по которой я стала в замке девочкой на побегушках, а не прохожу обучение на полноправного Наблюдателя, как и ожидалось.

– Ты никогда мне об этом не говорила.

– Потому что я не хотела, чтобы ты знала! – Артемида нарезала круги вокруг меча, лежавшего на земле. – Они наслали на нас чары, но все казалось настоящим. Я была совершенно уверена, что все происходит на самом деле. У меня был выбор – спасти мир или спасти тебя. И я выбрала тебя, – Она замолчала. Ее плечи, всегда такие прямые, поникли. – Я выбрала тебя, иначе и быть не могло. Я видела твое лицо, когда мама забрала меня. Я не вынесла бы это снова. И разве они могли сделать меня Наблюдателем, зная, что перед лицом самого трудного, самого невероятного выбора, где верным был только один исход, я поступила бы эгоистично?

Я была тронута тем, что она выбрала меня, и одновременно в ужасе от того, что ей пришлось делать выбор. И еще в ярости – они заставили ее пройти через такое испытание, а сделав выбор в пользу семьи, она лишилась будущего, которого заслуживала.

Я протянула к ней руку.

– Артемида, я…

Она сбросила мою ладонь и вытерла глаза. Хорошо, что было темно. Я никогда не видела ее плачущей и знала, что она этого не хочет.

– Я больше не могу тебя защитить. И тебе это не нужно. Я столько всего сделала для Наблюдателей, но все равно оказалась не на высоте. Я не Наблюдатель, я не Истребительница. И все из-за моего эгоизма.

– Это был совсем не эгоизм, Артемида. Ты любишь меня, а я люблю тебя. Я бы тоже выбрала тебя.

– Ты что, не поняла? Ты не можешь так поступить! Если ты будешь делать выбор в пользу тех, кого любишь, погибнут люди. А возможно, и ты сама. Ты должна быть лучше! Лучшей Истребительницей из всех!

– Ты вообще не хотела, чтобы я была Истребительницей!

Артемида покачала головой.

– Пусть так, но ты не можешь этого изменить. А я не могу предотвратить того, что тебя ждет впереди. У меня недостаточно сил. Между тобой и целым миром я выбрала тебя, но я с ужасом думаю, что мне все равно придется увидеть, как ты умрешь. Истребительницы умирают. Я потеряю тебя, Нина.

Она прислонилась к забору, рыдая. Я подбежала к ней и обняла.

– Нет, ты не потеряешь меня.

Вся ее раздражительность, властность, странные переходы от отрицания того факта, что я Истребительница, к требованиям, чтобы я вела себя соответствующе, – все это объяснялось страхом. Я не знала, что сказать.