Мари протерла глаза. У нее проблемы со зрением? Или с головой? Ведь такого попросту не могло быть. Вот только ОНО было!

Струи оставались обездвиженными еще минут пять.

— Ты ЭТО видишь?!

В спальню без стука влетел Грэм.

— Вижу, — подтвердила Мари, не отрывая взгляда от окна. — И ничего не понимаю.

Она хотела открыть створку и коснуться «дождя», но нареченный наставник остановил.

— Я бы этого не делал.

— Боишься? Ты?

— Перестраховываюсь. Дело в межмирье! Наверняка! И уж, прости, но я не хочу, чтобы тебя снова перенесло туда или в большой мир.

А дальше случилась вещь еще более странная. Струи потянулись вверх. Словно тоненькие ленты, которые поднимала невидимая рука.

— Невероятно, — прошептала Мари, глядя на происходящее зачарованно.

Сердце частило. Еще как частило! Не каждый день сталкиваешься с подобным. И всё же, картина завораживала. А струи всё поднимались и поднимались. Пока не втянулись в трещину в небе. Следом к ней поплыли и тучи. Они исчезали в трещине, будто их засасывал смерч, пока небо не очистилось полностью. Едва это случилось, трещина растворилась, будто и не было ее тут никогда.

Вот только… только…

— Мне снова кажется, что мир потускнел, — прошептала Мари.

— Тебе не кажется, — отозвался Грэм с тревогой. — Красок явно поубавилось, и мне это не нравится. Сильно не нравится.

— Мне тоже.

Что ж, значит, в последние дни ей не мерещилось. Просто она первая заметила изменения. Быть может потому, что искала тщательнее других.

— Наверняка, предстоит общий сбор, — предположил Грэм. — С другими Повелителями и Линдом Пьери.

— Пусть собираются, — Мари пожала плечами. — Я не пойду. Спать хочу безумно. И раз катаклизм прекратился, можно и на боковую.

Нареченный наставник посмотрел, как на сумасшедшую.

— Что? — Мари закатила глаза. — Ну, что они могут решить на сборе? Ни-че-го! Никто не знает, что случилось. Но нам явно помогли, значит, уничтожение миру в ближайшие часы не грозит. Так что я спать. Прошу, объяви всем, чтобы меня не трогали до вечера. А лучше до завтрашнего утра. Иначе заморожу.

Грэм с полминуты взирал пристально, гадая, шутит Принцесса или говорит всерьез. Но фыркнул, мол, делай, что пожелаешь, и покинул спальню.

Мари уснула быстро. Стоило натянуть одеяло до подбородка и закрыть глаза, как сон легко принял в крепкие объятия. Да не простой сон. Особенный. Словно некто услышал Принцессу Зимы несколько часов назад и исполнил желание.

Мари стояла босиком в снегу, а подол легкого белого платья колыхался на ветру, однако она не ощущала холода. Точь-в-точь, как в прошлые визиты. Отлично! Значит, получилось. Межмирье! Только где хозяйка? Или… новый хозяин?

— Эрм! — позвала Мари. — Риз? Вы здесь? Отзовитесь!

Долго кричать не пришлось. Из леса вышел светловолосый мальчик в меховом плаще с капюшоном и охапкой веток в руках.

— Ой, Принцесса! — удивился он. — А мы вас ждали к ночи.

Ждали, значит. То есть, первый сон за долгое время не случаен.

— Мы? Ты и… Эрм? — имя далось с трудом, но Мари отчаянно жаждала ответа. Жаждала и боялась.

— Да. Эрм теперь тут главный. Ну, с тех пор, как старуха того… померла. Я у него в помощниках. Не насовсем. Эрм сказал, что пока он один не справится. Поэтому меня оставил. А сестру мою и другую девочку — Лару Лили — отправил домой. Однажды и я вернусь в Зимний Дворец.

— Отличный план, — пробормотала Мари, а у самой сердце в трубочку свернулось.

Значит, всё правда. Флора мертва, а Эрм новый жрец, охранник грани.

Это работа до конца дней. Без вариантов.

— Где он? Эрм?

— В доме. Обед готовит. Пойдемте, Ваше Высочество. Провожу.

Ноги подкашивались, не желали делать и шага. Но Мари заставила их подчиниться. Пошла вслед за Ризом по узкой тропке, протоптанной в сугробах. Лес остался по правую руку. По левую высились ледяные горы, вроде тех, в плену которых они с Эрмом оказались в прошлом году. Тропка бежала к участку, заросшему елками — пушистыми, с покрытыми снегом лапами.

— В доме тепло. Там хорошая печь. Или вы не замерзли? Вы ж того… не по-настоящему.

— Я не чувствую холода, — подтвердила Мари. — Я сейчас в Зимнем Дворце. На семнадцатом этаже. Сплю и вижу сон. И, кстати, дома сейчас Осень. Середина сентября.

— А здесь всегда Зима. Удивительное дело, да? — восхитился Риз. — Моя сестра и Лара боялись этого места. А мне нравится. Красиво. Лес и горы. Можно гулять весь день. Хотя застрять навсегда, наверное, скучно. Но я пока не тороплюсь во Дворец. Маму с папой хочется увидеть. Но к ним вернулась Кара. Значит, они уже не так сильно расстроены.

— Родители обрадовались ее возвращению, — подтвердила Мари. — Но всё равно волнуются за тебя. Они же не знают, в порядке ли ты.

— Теперь узнают. Вы же передадите.

— Конечно, — пообещала Мари, хотя плохо представляла, как объяснить супругам Тови происходящее.

Сын — помощник жреца в межмирье, где всегда Зима. Родители точно не обрадуются, что Риза оставили тут в качестве правой руки. Пусть даже на время.

— А что готовит Эрм? — спросила она, чтобы поддержать беседу, ибо они всё ближе подходили к домику, прячущемуся среди елок, и волнение нарастало.

— Мясо с овощами. Ну, картошкой, морковью и помидорами.

— Откуда у вас картошка? И другие овощи? Зима же. А мясо? Эрм охотится?

— Нееет, — протянул мальчишка весело. — В лесу зверье не водится. Это странный лес. Деревья на ветру качаются, шишки и иголки падают. А зверья и птиц нет. Совсем. А еду нам доставляют. Из храма жрицы. Но вы это лучше у Эрма спросите. Он лучше разбирается, как вся эта еда появляется. Он же у старухи учился. Не я.

— Ясно, — Мари увидела дом, и невольно замедлила шаг. — Скажи, а Короля Инэя ты видел?

— Ни разу, — признался мальчишка. — Он не здесь. А в мире магов.

— Эрм с ним видится?

— Нет. Он говорит, для этого нужны вы.

Мари споткнулась на ровном месте, но не упала. Схватилась за идущего впереди Риза.

Она поэтому здесь?! Помочь вытащить отца? Эрм ЭТО может?!

Ох, лучше не гадать. А спросить у первоисточника. До встречи остались считанные секунды. Главное, чтоб щеки не раскраснелись от волнения. Мари так давно хотела встретиться с Эрмом лицом к лицу. Она не забыла его слов, сказанных Эльзе. О девушке, с которой нет будущего, но зато есть чувства. Чувства! От этой мысли сердце то билось сильнее, то почти останавливалось.