– Начинается, – беззвучно пробормотал я.

Ну все, я решил, что больше мне делать там нечего, и, пока мое возбуждение не переросло во что-то мерзко серьезное, поплелся к выходу, чтобы встретиться с Пегасом и отправиться назад на светлую сторону.

Но тут Шинная, освобождаясь от страстных поцелуев и удушающих объятий Кирко, после которых в моем мире на него бы обязательно заявили в полицию, сказала ему то, что позже подвергнет всех светлых гиллов в бурный кошмар.

– Я беременна, Кирко, – проговорила она страстным голосом. – У нас будет малыш. Наш темный наследник.

Я корчился от желания воткнуть в себя нож, когда за дверью слушал, как Кирко с Шиннаей занимаются непристойностями. Она стонала, он кряхтел, а я со всей силы сдавливал уши и свои яйца. Они занялись любовью прямо в детской комнате. Нехило.

На тот момент известие о чаде не показалось мне каким-то уж очень опасным. Подумаешь, наследник. И что с того? У всех есть дети. Что особенного лично в нем?

«Однажды Гиллиус столкнется с невиданной силой, которая способна испепелить наш мир». Это когда-то вскользь сказал Зергус, но я не предполагал, что такое может быть на нашем веку. Он много чего говорит, и если принимать за чистую монету все, что бубнит этот маг, можно будет свихнуться.

Кирко вышел из комнаты и зашагал по лестнице вниз.

Куда ты идешь, вонючка? Я с тобой.

Я никак не мог от него отцепиться. Я решил, пока мое заклинание невидимости активно, не терять Хозяина из виду. По его уверенной походке и по тому, как он полосовал стены своими когтями во время ходьбы, он шел, чтобы расправиться с братом, в этом не было ни малейшего сомнения. И я очень хотел на это взглянуть.

Я плыл за ним по лестнице вниз, но тут и без того мои сонные движения вдруг стали еще более заторможенными. Я всеми силами старался выпихнуть свою ногу для шага, но она плыла так медленно, будто я застрял в цементе. И с каждым лестничным пролетом я все медленнее двигался, пока совсем не остановился. Кирко пропал внизу в темноте.

Подожди нас, эй!

– Что происходит? – Я наблюдал за собой, я почти не мог двигаться. – Почему я такой вяленький, Пегас?

Пегас встал со мной рядом.

– Что ты на меня так смотришь? Чего?

Он хотел мне что-то сказать, и я прислушался. Получалось слабо.

– Кот? Какой еще кот, дурила? Не было у меня никогда кота, только собака. Как-нибудь я расскажу тебе о Лохмаче. Тот еще жопол…

Пегас стукнул копытом.

– Чего ты перебиваешь? А? Какой еще мой кот? Я не понимаю тебя, ты говоришь очень невнятно. Перестань повторять это странное слово. Сизбог, сизбог, сизбог! Чего заладил?

И тут, потому что я произнес трижды свой код, перед глазами появилась моя шкала энергии. Я тут же все вспомнил.

– Точно, мой код!

71 %.

Я ничего и понять не успел, как из моего лба выстрелил луч и пропал где-то там наверху. А потом я получил свой мощнейший удар энергии, который свалил меня с ног. Лоб продолжал гореть, когда я поднялся на ноги. Теперь я был полон сил и решил проверить пилюлю.

– Сизбог, Лиллипутус.

350 %.

Я продолжал сжимать лоб. Меня напугала мысль, что я мог забыть об энергии. Еще бы немного – и она достигла бы уровня 60 %! И что бы было тогда? Мои движения возобновились. Я испуганно смотрел на Пегаса:

– Спасибо, дружище. Как я мог забыть о своем коде?

Пегас мне ответил:

– Потерял много энергии.

– Почему она так быстро исчезла? Темные гиллы, понятно. Да, буду осторожен. Ты прав, ты прав!

Пегас сильно возмущался. Я был абсолютно с ним согласен, проверять пилюлю следует намного чаще. Особенно в окружении темных гиллов.

Я стал всматриваться во тьму, где мы потеряли Кирко.

– Думаешь, стоит за ним проследить? Да-да стоит, конечно. Ты молодец, Пегас. – Я пропускал через пальцы его гриву. – Мой спаситель.

Я холодел от мысли, что мог забыть код. Энергия бы исчезла до нуля, и что тогда?

– Да, Пегас, смерть, ты опять прав.

И знаете, о чем я подумал? Только из-за того, что я был в астральном теле, я не чувствовал недомоганий. Могу поспорить, самочувствие при потере космической энергии крайне поганое.

Торопясь, мы скрылись во тьме по направлению к Кирко.

⁂

Мы спустились на самый последний этаж замка. Пегас тянул меня вперед, точно знал, куда следовать. Я ахнул, когда увидел подвалы.

Помещение было чрезвычайно большим, факелы еле его освещали. С потолка щепотками сыпалась земля, стены блестели от влаги. Эта жидкость приобретала форму капелек, которые неторопливо бежали вниз, точно слезы. Будто стены плачут. В углах копошились фигуры, впереди тьма.

Я кивнул Пегасу, чтобы шел вперед:

– Чеши первый.

Он расширил глаза и в ужасе помотал головой:

– Давай ты.

Я нахмурился. Терпеть не могу темноту.

– А вдруг там обрыв?

– Только ступени.

– Еще ниже спускаться? – Я округлил глаза.

Пегас кивнул.

Что было делать? Я поплыл вперед, меня проглотила тьма.

Ам…

– Ты идешь? – из темноты сказал я.

– Здесь подожду, – послышалось эхом у меня в голове.

То, что Пегас отказался идти дальше, было самым верным решением. Я плыл вперед на тусклый свет, пока не очутился в месте, которое я назвал: ««А-А-А-А-А-А!»

Я был в том самом месте физическим телом и хорошо помню, какая там была вонь. Кишки сворачивались в тугой узелок от сладковато-удушливого воздуха с примесью тухлой плоти. Невыносимый смрад стоял столбняком. Так пахли Лябры. И вот как раз из-за них я дал этому месту такое исчерпывающее название.

Я задрал голову вверх и чуть не взвизгнул. К потолку были подвешены массивные клетки, размером с внушительные морозильные камеры. И внутри них были заперты существа. Безобразно жирные, с тонкой кожей, сквозь которую просвечивали синюшные вены. Они были узниками собственных тесных клеток, которые не позволяли им даже встать. Существа сидели, свесив изуродованные природой ноги, и стонали от невыносимой боли, которую причиняли им цепи, намотанные на голову, чтобы закрыть им глаза. Из свежих ран на голове текла кровь вперемешку с желто-серым густым гноем.

– Пегас! Ты с ума сошел, что ли?! Хочешь, чтобы я отбросил копыта? Здесь сотни каких-то уродцев! Ты слышишь?

– Необходимо спуститься в дальний подвал, – ответил Пегас.