Через несколько секунд лучшие лошади королевской конюшни поплелись через лес медленным шагом в лад с крестьянскими клячами. Тибо хотелось как можно скорей добраться до овчарни и вернуться обратно, Эпиналь мечтал о том же: пуститься в галоп. Но лесная тропа была очень узкой. Сначала она вилась между темных елей, вскоре их сменили клены, вязы, тополя, скрипучие березы. Ледяная корка, которая вчера превращала деревья в сказку, за ночь разодрала им кору, повредила почки. Кругом завалы валежника. Одинокий воробушек притулился, дрожа, на голой ветке. Не на чем глазу отдохнуть.

Король поднял воротник просторного красного плаща. Одной рукой он держал поводья, а вторую спрятал в рукав. Холод забирался повсюду, даже в сапоги. Чем дальше он отъезжал от Шале, тем больше сожалел, что не поцеловал Эму перед отъездом. Тибо вдруг так затосковал, словно расстался с ней навсегда.

– Странно, – пробормотал он сам себе.

Он представил, как она купается в теплом источнике, – безупречная кожа, прозрачная вода… Смуглая королева ослепит красотой молодящихся маркиз. Тибо немного успокоился, но в следующую секунду сердце сжалось еще больнее: он всерьез испугался, что больше никогда не увидит Эму. Рука невольно потянулась к шее, и король сквозь плотное сукно нащупал медальон, с которым никогда не расставался.

– Что голову повесили, ваше величество? – осведомился Овид.

– Холод так и пронизывает, не находишь?

– Но мы кое-что похуже переживали, не так ли?

Чем ближе они подъезжали к Гиблому лесу, тем тревожнее становилось и Овиду. От этого леса пошла его боязнь призраков, она возникла не на пустом месте. Баталёр никогда никому не рассказывал, чему стал свидетелем, но картина каленым железом была выжжена в его памяти. Овид вздохнул с облегчением, когда деревья расступились и они, перескочив через ограду, оказались на пастбище. Хотя успокоился рано: Гиблый лес темнел по другую сторону. Эпиналь насторожил уши, пожевал удила и затряс головой, стараясь избавиться от узды. Другие лошади тоже забеспокоились, пастухам пришлось спешиться и вести их в поводу.

Овчарни стояли одна подле другой. Ни единый гвоздь не вынут, ни одна доска не выломана. Можно подумать, овцы сами отодвинули засов и вышли наружу. Шесть зарезанных овец снесли в одно место, сложили рядом. Пятерым перекусили горло, они захлебнулись в собственной крови. От шестой на окровавленном снегу остались только ребра и копыта.

– Вы уверены, что загнали отары вчера вечером? – спросил Тибо.

– Как могло быть иначе, ваше величество?

Люди едва слышали друг друга, так громко блеяли перепуганные овцы в овчарнях.

– Даже если вдруг, ваше величество, я по величайшей рассеянности забыл бы запереть одну овцу, как могли сделать то же самое одновременно мои товарищи?

Тибо тяжело вздохнул и скрестил на груди руки.

– Вы получите за ваших овец щедрое возмещение, – пообещал он.

Король внимательно оглядел поле, большую лужу крови, мерзлую траву, пятна на снегу.

– Кто обычно нападает на овец?

– Медведи, если очень голодны. Но медведи оставляют следы когтей, они не рвут горло снизу, и сейчас у них спячка.

– Лисица? – с сомнением предположил другой пастух. – Но лисы прокусывают загривок, да и овцы – слишком крупная добыча для них.

– Есть еще дикие собаки, – сказал третий. – Однако стая никогда не загрызет сразу семь овец, ей столько не нужно. – Пастух указал на рваную рану на горле. – Посмотрите, какая громадная пасть!.. Будем говорить не таясь, ваше величество! Мы же все их слышали, так? Они выли всю ночь, разве нет?

– Выли.

Пастухи умолкли. Овцы не только блеяли, они еще громко стучали копытцами в переборки.

– Но волки, – первым заговорил Тибо, – убивают ради еды. Они не сбегают, оставив мертвых овец.

– Так и есть, ваше величество. Разве что их спугнули. Разогнали, потревожили… Так, во всяком случае, говорят. Мы-то волков плохо знаем, если не сказать, не знаем совсем.

– А какие следы вы нашли?

– Посмотрите сами, ваше величество. Земля промерзла. Даже лошади, а они тяжелые, не оставили никаких следов.

Тибо следовало поразмыслить. А для этого нужно походить взад-вперед. Он слез с лошади и зашагал. Овид не спускал с него глаз. Ветер дул под ноги Тибо, серые тучи давили на плечи, красный плащ надувался парусом за спиной. Внимание короля привлекло журчание ручья. Ручей был неглубок, тонкая корочка льда уже сковала его ближе к берегу, где рос камыш, но там, где вода бежала быстрей, во льду оставались оконца. В одном вдруг что-то мелькнуло. Тибо опустил руку в ледяную воду и вытащил клок шерсти. Почему бы и нет? Они ведь на пастбище. Но шерсть испачкана кровью. Тибо пошел вверх по ручью и нашел мертвую овцу, ту самую, седьмую. Носком сапога Тибо перевернул ее и застыл, не веря собственным глазам.

У овцы тоже зияла рана на горле, как у остальных. Но горло этой не рвали зубами, его перерезал нож. Острый. Одним точным взмахом.

Вместе с волками пришел человек. Сомнений не было.

Человек открыл ночью овчарни, натравил волков и убивал вместе с ними.

Тибо вздрогнул. Он взвалил мертвую овцу на плечо и вспомнил Манфреда, который предрекал множество бед и несчастий. Кровь овцы сочилась на плащ – красная на красном. Пастухи увидели Тибо и подбежали к нему. Он положил к их ногам овцу. Глаза у нее были желтые, остекленевшие. Что видела бедная овца перед тем, как наступила смерть?

Пастух провел по ее шее узловатой рукой.

– Это уже не волки, – сказал он.

– А кто? Кто? – испуганно спросил его товарищ.

– Демоны, – твердо ответил третий.

«Демоны!» Овид, задыхаясь, хватал ртом ледяной воздух. Стараясь успокоить расходившиеся нервы, он слишком поздно заметил, что Тибо уже мчался на Эпинале.

– Сир! – крикнул он.

– Кто-то охотится со сворой волков, Овид. Я должен узнать кто. Поеду осмотрю окрестности.

– Сир! Но вы же обещали вернуться к обеду!

Тибо, пригнув голову, уже мчался в расставленную для него западню. Овид тоже вскочил в седло и последовал за королем. Но где ему догнать Тибо! Эпиналь, лучший из скакунов, мчался во весь опор к стоящему стеной лесу. Только снежная пыль взлетала из-под копыт. Серый туман становился все плотнее, плотнее, Овид щурился, но не мог разглядеть красный плащ. И вдруг впереди замелькали смутные тени, они сбились в стаю, бросились вперед… Метель ярилась все пуще, ветер слепил глаза Овиду, вокруг стемнело, ничего было не видать.

Тибо тоже старался что-то разобрать среди снежных вихрей. Волки сначала бежали за ним, потом его окружили. Эпиналь в панике крутился на месте, вставал на дыбы. Тибо поднялся на стременах, заметил молодого волчонка – слабое звено в цепи – и заставил Эпиналя перескочить через него, а потом погнал, погнал коня по снежному полю. Эпиналь мчался что было сил, волки не отставали. Они загнали их неведомо куда. Метель все смешала, вокруг царили хаос и мрак. Тибо разметал бы волков, но не понимал, в какую сторону мчаться. В последнюю секунду король осознал, куда теснили его волки. Эпиналь вдруг наткнулся грудью на стену кустов и деревьев, со страшным треском проломил преграду.