Конечно, Троянда слышала имя знаменитого турецкого пирата.Но удивительнее всего, что Хайреддин Барбарусса не был турком. Как и егостарший брат, легендарный пират Арудж, он происходил из семьигончара-христианина, который перебрался в Митилену после ее захвата турками. Вшестнадцать лет Арудж принял мусульманство, нанялся на пиратский корабль,вскоре стал капитаном и самым добычливым тунисским пиратом из тех, которыеграбили испанское побережье и торговые суда. В конце концов против негоополчился Фердинанд Католик, сам король Испании, – и с этого времени пиратствоперестало быть только промыслом: оно стало новым витком борьбы междухристианским и мусульманским миром за обладание Средиземным морем.

После смерти Аруджа на морскую арену вышел его младший брат,прежде державшийся в тени. Хайреддин унаследовал и могущество, и богатства, идурную славу Аруджа одновременно. Рассказывают, что в память о старшем братечерноволосый Хайреддин красил бороду хной и очень любил, когда его называлиРыжим Хайреддином.

Насилия, грабежи, поджоги – так выглядел след, который вотуже много лет тянулся за Барбаруссой вдоль обоих побережий «итальянскогосапога». Европейские дворы кипели от возмущения, а османский султан Сулейман Iназывал кровожадного морского разбойника своим любимым сыном. Постепенно всесевероафриканские пираты присоединялись к Барбаруссе, что многократно увеличилосилы его флота. Барбарусса был провозглашен адмиралом мусульман, беглей-беем,эмиром эмиров! Не существовало христианского флота, который не разгромил бынепобедимый Барбарусса. В иные годы на алжирские невольничьи рынки его пиратыпривозили столько христиан, что цена на этот товар падала: за раба давалибуквально луковицу! А пятнадцать лет тому назад очередь дошла и до Венеции:пиратский флот вторгся в пределы республики… Тысяча девушек и полторы тысячиюношей попали в рабство, и венецианское золото рекой потекло в бездонные трюмыкораблей Рыжего Хайреддина.

Впрочем, в последние годы завоевательный пыл Барбаруссынесколько поиссяк, что весьма огорчало французского короля Франциска I.Галльский петух так горячо возжелал заключить союз с турецким (дабыпротивостоять Карлу V Испанскому!), что позволил ему разместить армию в Тулонев надежде, что тот крепко прижмет испанцев. Однако семидесятилетний Барбарусса,недавно женившийся на восемнадцатилетней красавице и вдруг полюбивший всечеловечество, не оправдал надежд французов. Вместо того чтобы в очередной разпройтись огненным смерчем по Средиземному морю, Барбарусса занялсястроительством в Константинополе великолепной мечети, а заодно имонументального мавзолея самому себе. К морскому же разбою он прибегал теперьвсе реже – частично для того, чтобы пополнить свою и без того сказочно богатуюказну, частично – чтобы разогнать холодеющую кровь. С великим Аретино великогоБарбаруссу связывала, по слухам, давнишняя дружба. Говорили, что Барбаруссасчитает Аретино таким же ярым противником католицизма, каким он был сам всюсвою жизнь.

…Троянда с тревогой вглядывалась в лица мужчин, которые вотуже несколько мгновений мерились взглядами исподлобья. Наконец Аретино спросил:

– Зачем тебе Барбарусса?

Григорий прикусил губу. Либо Аретино очень заинтересовался изабыл пригласить его в дом, либо считает дело нестоящим и хочет унизить, апотому и ведет разговор здесь, на ступенях крыльца. Неужели хитрый венецианецне понимает, что речь идет о больших, очень больших деньгах? А ведь Аретино,насколько понял Григорий, только что потерял изрядную сумму! И вот случайпоправить свои дела плывет ему буквально в руки… Решив стерпеть, но добитьсясвоего, Григорий продолжал просительным тоном:

– Я давно хочу выкупить из Туретчины своего отца. Готовуплатить хорошие деньги тому, кто станет посредником в этом деле.

– Твой отец в плену у Барбаруссы? – пробормотал Аретино, какбы в задумчивости переводя взор на море, но ни от Троянды, ни от Григория неукрылся жадный блеск его глаз. – Ох, ему не повезло… А велик ли выкуп?

– Велик.

– Сколько же за посредничество?

– Двадцать тысяч дукатов.

– Двадцать пять… нет, тридцать тысяч! – быстро сказалАретино. – И деньги вперед.

– Двадцать пять, – кивнул Григорий. – И деньги получите привстрече. И ты, и Барбарусса.

– Коли так, зачем тебе нужен посредник? Корабль есть? Ну вотвыходи в море и…

– За выкупом Барбарусса отпустил моего брата, – пояснилГригорий. – Отец и брат – купцы. И если мы с Прокопием снова попадем в плен, анаши деньги отнимут, больше некому будет нас выкупать. Поэтому я хочувстретиться с Барбаруссой в безопасном месте. И вот еще что: я забыл упомянуть,что человек, который предоставит для этой встречи свой дом, получит ещедвадцать тысяч за беспокойство.

– Двадцать пять! – словно выстрелил Аретино, и Григорийкивнул:

– Сговорились.

– Всего, стало быть, это выйдет пятьдесят… пятьдесят тысячдукатов? – задыхаясь, спросил Аретино.

Григорий кивнул, и Троянде показалось, что на сей раз онподжал губы не от злости, а чтобы не рассмеяться.

– Хорошо, – выдохнул Аретино. – Через неделю… через двенедели ты встретишься с Барбаруссой – в моем доме. Понял? Нет, ты понял?

Григорий кивнул. Как он и предполагал, цифра в пятьдесяттысяч дукатов сделала свое дело.

– А вот интересно: если он столько платит посреднику, токакова же сумма выкупа? – задумчиво спросил Аретино.