– Нет, умоляю! Уведи их. Уходи сама, спасайся. Ты не можешьменя простить… что же, пусть так, но позволь мне хотя бы умереть за тебя!

Помедлив, Троянда кивнула. В этом она не могла ему отказать!И, перекрестив Марко на прощание, она взяла Григория за руку и потянула кпотайному ходу, возле которого уже приплясывал от нетерпения Васятка. Онринулся по лестнице, но Троянда задержалась: предстояло еще запереть дверь.Григорий тоже остановился. И пока Троянда искала секретную педаль, пока частьстены медленно и тяжело возвращалась на свое место, они могли видеть, как распахнуласьдверь и несколько вооруженных людей ворвались в келью. Лишь на мигприостановились они при виде двух мертвых тел, простертых на полу, а потом всемскопом бросились на человека, в руке которого тускло поблескивало лезвие такогокороткого по сравнению с их клинками ножа.

Троянда не помнила, как они скатились по лестнице, каквыбрались из монастырских садов. Наверное, она лишилась сознания еще вподземном переходе, потому что ощущение жизни вернулось к ней вместе с дыханиемпрохладного ночного ветра, и затхлым запахом воды в канале, и торопливымплеском весел. Темные фигуры сгибались и разгибались, сильно посылая лодкувперед: Григорий с Васяткою гребли что было мочи, а Троянда полулежала,свернувшись, на корме, и холодные брызги, срывавшиеся с весел, иногда окроплялиее ледяной лоб.

Подобно стреле, знающей конечную цель, лодка пролетеласквозь путаницу каналов и скоро врезалась в сумятицу прибоя. И только тут доТроянды дошло, что опасности они счастливо избежали и возвращаются на корабль.

Она села, пытаясь разглядеть лицо Григория в блеклом светезанимающегося утра. Сердце вдруг так забилось, что Троянда зажала его рукой.

– Зачем ты меня опять туда везешь? – спросила она, не зная,какого ответа ждет… но уж не того, которого дождалась:

– А что, прикажешь снова выбросить тебя в море?

– Выбросить? Но за что? – пролепетала Троянда – и еще большеобмерла, когда Григорий произнес по-итальянски:

– Значит, ты, монашка, католичка, была замужем за монахом?

О господи… Господи, он все слышал! И, конечно же, все понял!Нет, ведь не все. Он понял только то, что слышал. Он ведь ничего не знает оТроянде. Совсем ничего и потому не должен смотреть на нее так сурово. Сейчасона соберется с мыслями и объяснит ему все-все…

– Не надо, – вскинул руку Григорий. – Не трать попусту слов.Лживая русалка… Но чего иного ожидать от православной, которая перекрестилась вкатоличество?

– У меня не было выбора, – упавшим голосом прошепталаТроянда.

Но он только усмехнулся:

– А разве бога выбирают? Мои отец и брат попали в плен ктуркам. Брат предпочел смерть магометанству, спасся чудом. Отец до сих пор воковах, но верен, я знаю, что он верен нашему богу! Какая сила могла заставитьтебя? Ради чего? – Он резко кивнул в сторону берега. – Ради этого монаха? Я могбы понять, если бы ты ради спасения мужа рисковала, но ты спала со мной радисвоего любовника! Ты мне заплатила собой!

– Нет! – закричала Троянда. – Вспомни – я проснулась уже втвоих объятиях!

Он взрыкнул так, что она отпрянула, едва не вывалившись заборт. Васятка съежился, всем своим видом выражая горькое отчаяние оттого, чтоне уродился размером в мышку и не может сейчас, шмыгнув под банку, затаитьсятам от разгневанного Григория.

Боже, кто бы мог подумать, что в лице этого страстного ихраброго человека она встретит религиозного фанатика? Да в чем же ее грех? Ктоспрашивал ее, хочет ли она изменить вере отцов? Может быть, если рассказатьГригорию все с самого начала… Нет, ни за что. Чего ради она должна перед нимоправдываться?!

– Ты врала, ты все врала… – твердил он, словно обезумев. –Ты нас купила на сказку об Аретино. Ты поняла, что он нам нужен, – и купиланас!

Так вот в чем причина… А она-то, глупая, что возомнила?Всего лишь обманутые надежды бесят Григория – отнюдь не обманутые чувства. Закого же он ее принимает? А за кого бы ни принимал – ему предстоит еще разобмануться.

– Ну чего заладил – Аретино, Аретино! – грубо крикнула она.– Не плачь – будет тебе Аретино!

Григорий выразительно хмыкнул. Судя по выражению его лица,он не верил ни одному слову Троянды. И она тоже взъярилась:

– Не веришь?

– Не верю, – отмахнулся Григорий. – Полюбовник-то твойпомер. Кто нас теперь представит Аретино?

– Кто? – сверкнула глазами Троянда. – Я, вот кто!

– Ты-ы? – изумленно взвыл ободрившийся Васятка. – А ты ктотакова?

Григорий же ничего не спросил, но короткий взгляд его,чудилось, пронзил Троянде сердце, таким презрительным и острым был он. А потомнехорошая усмешка тронула его твердые губы, он снова налег на весла, и Трояндасама не знала, радоваться ей или печалиться тому, что лодка началаразворачиваться к берегу. Значит, он все-таки поверил ее словам… и всему тому,что угадывалось за ними.

* * *

Троянда помнила, как поздно встают во дворце Аретино, и былаготова к тому, что ждать придется долго. Разумеется, она не собираласьтоптаться в приемной, надеялась пройти к Аретино сразу же, как только онпроснется. Надо думать, Луиджи не откажет ей в протекции у бывшего любовника! Иона была просто ошарашена, когда привратник сообщил, что синьора Веньера онпозвать не может, ибо его со вчерашнего дня нет и никто не знает, где он.

Троянда с досадой прикусила губу. Наверняка Аретино послалЛуиджи куда-то с одним из тех приватных поручений, выполнять которые молчаливыйсекретарь умел столь мастерски. А может быть, у Луиджи новый любовник, откоторого тот не в силах оторваться? Как бы то ни было, его нет. Что же делать?Не у Пьерины же протекции просить, в самом деле!.. В самом деле… а почему бы инет?! Главное, поскорее отделаться от этих молчаливых русских, чьи недоверчивыевзоры так и сверлят ей спину. Того и гляди Григорий снова примется обвинять еево лжи! И, не дав себе времени подумать и заколебаться, Троянда сноваподступила к привратнику:

– Можешь ты, по крайней мере, сообщить обо мне доннеПьерине?

Почудилось или привратник и впрямь на глазах сделался меньшеростом?

– Пье-ри-не? – проблеял он чуть слышно.

– Ну да, Пьерине Риччья! – нетерпеливо воскликнула Троянда.– Ну, Джилье, Джилье, глупец!