Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, —

в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей,

сядете и вы на двенадцати престолах судить 12 колен Израилевых.

И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать,

или жену, или детей, или земли, ради имени Моего,

получит во сто крат и наследует Жизнь Вечную.

Многие же будут первые последними, и последние первыми».

Мк. 10:28–31

«И начал Петр говорить Ему: вот, мы оставили все и последовали за Тобою.

Иисус сказал в ответ: истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли,

ради Меня и Евангелия,

и не получил бы ныне, во время сие, среди гонений,

во сто крат более домов, и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель,

а в веке грядущем Жизни Вечной.

Многие же будут первые последними, и последние первыми».

Лук. 18:28–30

«Петр же сказал: вот, мы оставили все и последовали за Тобою.

Он сказал им: истинно говорю вам:

нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер,

или жену, или детей для Царствия Божия,

и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий Жизни Вечной».

Митрополит Иларион (Алфеев)[109]:

«Однако если, по версиям Матфея и Марка, Иисус в ответ говорит о необходимости оставить дом, братьев и сестер, отца, мать, жену и детей, то в версии Луки Он призывает возненавидеть их.

Речь идет о такой абсолютной преданности Иисусу и Его делу, которая предполагает полное отречение от любых родственных уз, если этого потребует необходимость.

Примером такой необходимости может быть ситуация, в которой родственники активно препятствуют в выполнении его миссии, подобно тому как родственники Иисуса на начальном этапе Его служения пытались воспрепятствовать Ему, думая, что Он вышел из Себя (Мк. 3:21).

Иисус, несомненно, сознает радикализм этого требования. Поэтому Он считает Своим долгом сделать предупреждение: прежде чем откликаться на Его призыв, надо тщательно подумать, взвесить свои силы.

Этот призыв контрастирует с той быстротой и готовностью, с какой, как может показаться, ученики бросали свои обычные занятия, оставляли родителей и семьи и следовали за Иисусом.

Однако, во-первых, рассматривая повествования о призвании Иисусом первых учеников, мы обращали внимание на то, что к моменту призвания они, вероятно, уже были с Ним знакомы: идя за Ним, они не шли в полную неизвестность.

Во-вторых, если они и оставляли свои семьи, то только на то время, пока путешествовали вместе с Иисусом. Если бы Петр оставил семью, последовав за Иисусом, он не мог бы принимать Учителя у себя в доме, трапезовать с Ним, оставлять Его на ночлег. Даже спустя годы после смерти и воскресения Иисуса апостолы, в том числе Петр, оставались женатыми (1 Кор. 9:5).

Одно это обстоятельство, касающееся ближайших учеников Иисуса, говорит о том, что Его слова об отречении от родственников, а тем более о ненависти к ним, не следует понимать как универсальное требование, предполагающее буквальное исполнение. В конечном итоге все апостолы, кроме Иуды, отдали жизнь служению тому делу, на которое их избрал и поставил Учитель.

Большинство из них закончило жизнь мучениками. Тем самым они доказали, что, по Его слову, «возненавидели» саму жизнь…

Но разве на призыв Бога не требуется скорее вдохновение и пыл, чем холодный расчет?..

Вдохновение, пыл, ревность — этими качествами обладал ближайший ученик Иисуса, Петр. Ему совершенно не свойственно было взвешивать, обдумывать и просчитывать свои шаги. Он действовал спонтанно, импульсивно, как действовали иногда и другие ученики, например сыны громовы — Иаков и Иоанн. И Иисус никогда не осуждал их за это и не призывал именно в этом изменить свой образ поведения: стать более расчетливыми, хладнокровными, перед каждым делом садиться и совещаться относительно его возможных последствий.

Обе притчи следует воспринимать прежде всего как предостережение. Иисус идет в Иерусалим, где Он будет осужден на смерть. Он это знает.

И Он знает, что Его учеников ждет такая же судьба: об этом Он много раз их предупреждал. Он хочет, чтобы свое решение последовать за Ним до конца они принимали самостоятельно, со всей ответственностью, понимая, с каким полным самоотвержением оно сопряжено и каких жертв потребует.

Слова, которыми Он завершает поучение, звучат как приговор: итак, всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником. Среди тех, кто слушал эти слова, были и Его ученики. Восходя в Иерусалим, Он считал Своим долгом предупредить их о цене ученичества, заставить их еще раз спросить себя: готовы ли они пройти с Ним до конца тот путь, по которому Он пойдет.

Примером конкретного применения обеих притч может послужить тот выбор, который делает каждый человек, решившийся посвятить жизнь служению Церкви, будь то священник или монах.

Священнослужение накладывает на человека целый ряд других ограничений, не говоря уже о безусловном требовании подчинить все свои интересы, включая личную и семейную жизнь, служению Церкви.

Духовная жизнь всякого христианина — не только монаха или священника — подчинена законам борьбы. И в этой борьбе требуется рассудительность:

человек не должен принимать на себя подвиг, который не сможет понести».

39. Притча о рабе, вернувшемся с поля

Лук. 17:7–10

«Кто из вас, имея раба, пашущего или пасущего, по возвращении его с поля, скажет ему:

пойди скорее, садись за стол? Напротив, не скажет ли ему: приготовь мне поужинать и,

подпоясавшись, служи мне, пока буду есть и пить, и потом ешь и пей сам?

Станет ли он благодарить раба сего за то, что он исполнил приказание?

Не думаю. Так и вы, когда исполните все повеленное вам, говорите:

мы рабы ничего не стоящие, потому что сделали, что должны были сделать».

Преподобный Феофилакт Болгарский[110]:

«Христос учит этой притчей не превозноситься и не впадать в высокомерие.

Этой притчей объявляется, что не должно величаться никаким совершенством, ни даже исполнением всех заповедей. Ибо на рабе лежит необходимая обязанность исполнять приказания господина, однако же исполнение их не должно вменяться ему в совершенство. Ибо, если раб не будет делать, он достоин ран; а когда сделал, пусть довольствуется тем, что избежал ран, а не должен за это необходимо требовать платы.