Он торопливо собирал, но вскоре заполнил сумку, карманы идаже голенища сапог. Пришлось отыскать небольшую нору, сбрасывать все туда, нои ее вскоре заполнил полностью, после чего прятал найденное под ворохом травы.Наконец дорожка из золотых монет привела к морю и ушла под воду. Шмендра собралвсе, даже заходил по колено в воду, а когда вернулся в село, он уже знал, чтоскоро переселится в город, купит самый роскошный дом, наймет много слуг…

У этой истории, как помнил Олег, продолжения различались,рассказчики сочиняли каждый свое, сообразуясь с тем, что каждый считал полнымсчастьем: один – множество молодых и покладистых служанок, другой – власть имогущество, третий – песни и танцы лучших актеров в его дворе, но все историипользовались бешеным успехом, потому что всякий слушающий представлял, что онбы сделал с неожиданно выпавшим на его долю богатством, а такие мечты всегдасладостнее прочих.

Барвинок тоже прислушивалась, даже шею вытягивала, как утенок,стараясь понять, что же такого услышал волхв, что саркастически усмехнулся, нонахмурился и жует мясо без всякой охоты.

Дверь распахнулась, в проеме появился коренастый мужчина,широкий в плечах и с коротким мечом на поясе. За ним маячат еще двое, но он нешагнул сразу, а дал полюбоваться собой, там на высоте выглядит внушительнее,знает, лишь потому неспешно сошел по ступенькам в зал.

Барвинок напряглась, все неприятности обычно ведут к ним, ине ошиблась, троица направилась к ним. Старший еще от двери сверлил Олегавзглядом, а когда остановились у стола, он взялся за спинку стула, явнонамереваясь сесть.

Олег придержал ногой за ножку стула и сказал мирно:

– Мы никого не приглашаем.

Мужчина бросил взгляд на Барвинок, на крупном лицепроступила и начала шириться ухмылка.

– А если мы хотим поговорить?

– Говорите оттуда, – предложил Олег.

Мужчина продолжал ухмыляться, снова бросил взгляд наБарвинок, она постаралась съежиться и стать незаметной, мужчины всегда ведутсебя в присутствии женщин намного задиристее.

– А если все-таки сядем?

– То больше не встанете, – пояснил Олег почтиласково. – Впрочем, я предупредил. А у человека всегда есть выбор, правда?

Мужчина поколебался, на Барвинок старался больше несмотреть, на лице жгучий стыд, наконец убрал руку от стула и даже чутьотступил, но теперь в глазах полыхнула лютая ненависть опозоренного передженщиной сильного мужчины.

– В нашем городе не любят чужаков, – сказал он сугрозой.

– И давно? – спросил Олег.

Тот переспросил настороженно:

– Что давно?

– Давно, – повторил Олег, – перестали любитьчужаков? В прошлый раз, когда я здесь был, очень даже любили. Чужаки – этоденьги, связи, возможности. Так что случилось?

Мужчина отрезал:

– Не твое дело. Просто ешь и убирайся отсюда.

– С постоялого двора?

– Из города!

– Ах, – пробормотал Олег, – даже из города… Икто вас уполномочил? Городские власти? Или так решили сами?

Тот сказал резко:

– Тебе не все равно? Кто бы ни решил, тебе не выстоятьни против властей, ни против горожан!

Барвинок держалась тихо, как мышь, вообще почти не дышала,чтобы не провоцировать накал страстей, а волхв подумал и сказал с привычнойтяжеловесностью:

– Я и не собираюсь… хотя вообще-то можно попробовать…

Мужчина потребовал:

– Чего ты явился?

– Здесь хорошо кормят, – объяснил Олег. – Ивино неразбавленное.

Тот скривился, словно хлебнул ускуса.

– Зачем явился в эти земли?.. Впрочем, в любом случаетебе совет, убирайся отсюда немедленно. И никогда не приходи больше.

Барвинок замерла, ничего не понимая в этом поединке, Олегподумал, пожал плечами.

– Я человек вольный, аки птица. Где хочу, там и летаю.

– Обрубят крылья, – сказал мужчина.

Олег снова пожал плечами.

– Многие пытались. Теперь они сами без крыльев. И почтивсе без голов тоже.

Барвинок зябко передернула плечами. Улыбка местного сталанесколько застывшей, но в голосе прозвучала все та же угроза:

– Если не уйдешь прямо из корчмы, увидишь, здесь умеютобрубывать не только крылья.

– Спасибо, – сказал Олег вежливо, – чтопредупредил. А теперь можешь идти.

На лице местного героя ненависть становилась все заметнее.Барвинок видела, как он колеблется между жаждой выхватить меч, а там будь чтобудет, и необходимостью выполнить чей-то приказ, а ему явно приказали толькоприпугнуть незнакомцев и заставить уйти.

Она очаровательно улыбнулась ему, тот угрюмо зыркнул в еесторону, она запоздало поняла, что только подлила масла в огонь, как бы снованапомнив, что его унизили в ее присутствии, тем более в присутствии красивойженщины, она ж просто красавица, скромно говоря…

– Хорошо, – прорычал он и убрал ладонь с рукоятимеча. – Но мы еще увидимся!

– Не советую, – ответил Олег. – Впрочем, этотвой выбор.

Медленно, почти со скрипом, главарь отступил на шаг, егосоратники смотрели с недоумением то на него, то на Олега.

Вожак сделал еще шаг, повернулся и быстро пошел к выходу.Барвинок провожала их перепуганным взглядом, пока за ними не захлопнуласьдверь. Хотела вздохнуть с облегчением, но посмотрела на равнодушное лицоволхва, почувствовала прилив сердитости:

– Странно!

– Что? – спросил он мирно.

– Как это ты, такая овечка, отпустил его без драки?

Он сдвинул плечами.

– Наверное, драка здесь была в другое время.

– Как же, – сказала она едко, – в другое!Разве она ходит не с нами?

Он угрюмо усмехнулся, но смолчал. Она долго думала, над чемже усмехается, наконец решила, что она сама дала повод, сказав «с нами» вместо«с тобой». Подумаешь, чуточку оговорилась, женщины часто говорят не то, чтодумают, он не должен так уж въедаться во все, что она скажет, он должен уметьпонимать сказанное, а не услышанное…

– Ешь, – напомнил он.

– Ну да, – сказала она, – ну да! Ешь, и впостельку, да?

Он кивнул с оскорбительным равнодушием.

– Да.

– Не слишком ли торопишься? – спросила она.

Он покачал головой.

– А что ночью здесь делать?

Дальше в молчании покончили с жареной бараниной, выпилислабый травяной настой, Олег поднялся, Барвинок потащилась следом.