Она улыбнулась. Улыбаясь, она превращалась всовершенно другого человека. Как странно, подумал он, я знал об этом когда-тодавно и совсем позабыл. Потому что за последние несколько месяцев это случалосьтак редко. Но сейчас перед ним была всё та же смеющаяся девушка из Бунго,которая превратила все ужасы Великого океана просто в бесплотный ночной кошмар.

– Я буду счастлива, мой господин, – ответилаона. – Давайте прогуляемся в горы, мой господин. Вы и я. Мы возьмём с собойкорзину с едой, будем собирать цветы и составлять из них прекрасные букеты.Сегодня замечательный день, мой господин. Или пора забыть всех остальныхженщин? Как проницателен оказался Мельхиор. Но ведь всё это почти не выходилоза рамки мечты. А теперь они враги. Магдалина наверняка знает, что он сделалсвой выбор при Секигахаре. Теперь между ними не может быть ничего, кромененависти, – по крайней мере, с её стороны.

Но хоть взглянуть на неё последний раз… ПинтоМагдалина.

– Мой господин? – Улыбка исчезла,озабоченность снова проглянула в лицо.

– Сикибу… – Он схватил её за руки. – Я люблютебя, Сикибу. Она нахмурилась:

– Вы оказываете мне большую честь, мойгосподин. Теперь его черёд нахмуриться:

– Разве ты этого не знала?

– Я молюсь, чтобы заслужить вашу любовь, мойгосподин. Каждую ночь я молю об этом великого Будду.

Он услышал, как стукнули об пол её ладони,когда она упала на колени перед их ложем.

– Тебе незачем молить об этом бога, моя милая.Я люблю тебя. С каждым днём всё больше и больше. Гулять с тобой по цветочнымполянам – это побывать в раю. Но сегодня… – Он заколебался, закусив губу. Он немастак лгать, а лгать Сикибу – это ему раньше и в голову не приходило. Но такойвозможности больше может и не быть.

И, как предложил Мельхиор, не лучше ли убратьвсе оставшиеся меж ними преграды?

– Я должен уехать в Эдо, – сказал он. – Мненужно доложить сегуну о ходе работ. Мне не следовало думать о празднике, когданужно выполнить долг. Сикибу поклонилась.

С каждым месяцем, как и говорил Мельхиор, Эдоразрастался. Он расползался в стороны, дома и улицы постепенно заполняли дельтуреки, а с противоположной стороны он уже подходил к высокой крепостной стене,защищавшей город со стороны суши. Из скопления лачуг он превращался в городдворцов, тянущих свои изогнутые крыши к чистому голубому небу. Над дворцамивозвышались лишь пагоды.

А в центре его заканчивалось строительстводворца Токугавы. Впрочем, только очень опытный глаз мог бы заметить, что он ещёнедостроен. За широким и глубоким рвом с водой высились толстые, отвесныестены, а за ними – громадная хитроумная система бакуфу, или военногоправительства, – внутренние бастионы и укрепления, деревни, где жили воины сосвоими семьями, деревья, укрывавшие их от лишних взглядов, и сердце обороны –цитадель сегуна. Здесь находилась охрана, придворные, даймио и самураитолпились во внешних галереях, ища возможности попасть на приём к сегуну. Здесьсобрался цвет империи.

И здесь тепло встретили Андзина Миуру.Никакого тщательного осмотра его вещей, никакой задержки в воротах. Он оставилсвой длинный меч и Кейко у ворот внутреннего пояса укреплений, и его немедленнопровели через крытые внешние галереи, мимо заполненных важными просителямиприёмных покоев, сквозь небольшую скользящую дверь в маленькую комнату,размером не больше шести татами. Он сел, но спустя секунду вошёл Косукэно-Сукэ.

– Уилл! Ну, наконец-то луч солнца после сезонадождей. Но что привело тебя в Эдо столь неожиданно?

– Корабль почти готов. Я думал сообщить обэтом сегуну.

– Замечательная весть. Замечательная. Принцбудет доволен. Ты должен немедленно идти к нему.

– Я полагал, что уже слишком поздно дляприёма. Он обычно не принимает по вечерам.

– Тебя, Уилл, он примет в любой час дня илиночи. Таковы его распоряжения. А теперь идём.

Сукэ вёл его по лабиринтам галерей и маленькихкомнат, а Уилл в это время тщательно подбирал слова, которые он скажет принцу.

– Эдо процветает.

– И растёт. Мы накануне великих событий, Уилл.

– Мне сказали, что город привлекает вниманиевсей страны. Даже других даймио.

– О да, – согласился Сукэ. – Они оставляютздесь своих жён и детей. В качестве заложников. Старейший японский обычай. Иочень мудрый.

– В том числе и из Осаки?

– Конечно, – ответил Сукэ, не поворачиваяголовы. У следующей двери-ширмы он остановился. – Входи.

Ширма скользнула в сторону, и вышел Токугавано-Хидетада, приостановившись перед двумя мужчинами.

– Андзии Миура, – проговорил он презрительно.Уилл поклонился от пояса. – Ты теперь звезда на небосклоне Эдо, – сказалХидетада. – Поэтому я должен приветствовать тебя. До чего дошло – сегунотсылает меня, чтобы принять своего учителя.

– Мне повезло, что я могу быть полезнымпринцу, мой господин Хидетада.

– Повезло, Андзин Миура. Помни об этом. Удачаприходит и уходит, оставляя человека ещё бедней, чем он был.

Принц шагнул мимо, И Уилл взглянул на Сукэ.Секретарь пожал плечами:

– Тот, кого освещает солнце, должен беречьсяхолодной луны. А сейчас входи. Принц ждёт тебя.

Нагнувшись, Уилл шагнул в комнату и упал наколени. Комната была большая, построенная в виде буквы "Г". Впримыкавшей ко входу части находились только две служанки, ожидавших на коленяхприказаний своего господина, но не видящих отсюда сегуна и не слышащих егоголоса. Дальше, у угла "Г", сидели две женщины в кимоно. Однанегромко наигрывала печально-прекрасную мелодию на каком-то музыкальноминструменте, вторая была занята шитьём, низко склонившись над разложенной передней работой, несмотря на стоящую рядом свечу. Они подняли головы, чтобывзглянуть на пришельца, и тут же снова поспешно отвернулись.

За углом послышался хлопок ладоней. Уиллподнялся и прошёл вперёд. Миновав двух принцесс он повернул за угол и встал наколени, выполняя коутоу перед возвышением, где сидел и пил чай Иеясу. Подушкисиденья имели специальную спинку с правой стороны, на которую он сейчас иопирался.

– Уилл! Поднимись и пройди сюда. Дамы, выможете идти.

Принцессы поклонились. Поднявшись, они сновапоклонились и исчезли за углом. Уилл опустился на колени у самого возвышения.

Иеясу посмотрел на него.