Карим завозился у нее на руках и заплакал.Расстегнув блузу, Сайра поднесла его к груди. Ей не хотелось братьпятимесячного малыша в такое дальнее путешествие, но когда Селим предложил ейоставить Карима дома с кормилицей, Сайра набросилась на него, словноразъяренная тигрица. В семье султана всем было хорошо известно, что младший сынбас-кадины является ее любимцем.

Шестимесячная Махпикир тоже поехала со своейматерью, потому что Сайра настояла, чтобы рядом с Каримом была его сверстница.Зулейке эта мысль показалась по меньшей мере забавной, но она не дала волюсмеху, так как знала, что, если бы Сайра не поехала, султан не взял бы и ее.Зулейка спокойно перепоручила бы дочь кормилице и оставила бы ее вКонстантинополе, но подчинилась желанию Сайры, взяв девочку с собой.

По мере того как войско все дальшепродвигалось по азиатским пространствам, Зулейка менялась, что не моглоукрыться от внимания наблюдательной Сайры. За те двадцать два года, что онипрожили вместе, красавица китаянка редко давала волю чувствам. Бас-кадипалюбила подругу и восхищалась ею, но всегда подозревала, что, несмотря насчастье, которое Зулейка познала, став третьей женой Селима, она все еще непростила судьбу за то, как та жестоко обошлась с ней в молодости.

Теперь, когда Персия была уже совсем близко,Зулейка погрузилась в воспоминания о минувшем и впервые за много лет вновьзаговорила о давних событиях, которые привели к тому, что она стала третьейженой турецкого султана, а не первой супругой персидского шаха. К рабыне,которая являлась ныне королевой-матерью Персии, Зулейка не испытывала ничего,кроме презрения. Ненависть же ее была обращена на наложницу старого шахаШаннез. Султан обещал Зулейке, что даст ей возможность отомстить, как ейхочется. Сайра видела, что Зулейка последнее время напряженно думает об этом.Однажды, перехватив тяжелый взгляд китаянки. Сайра даже поежилась ивозблагодарила Аллаха за то, что он не сделал ее и Зулейку врагами. «Если еененависть сохранилась за все эти долгие годы, представляю, какой ужасной будетее месть».

Вскоре разведка донесла, что шах Исмаил выехализ Испахана и двигается со своей армией навстречу туркам. Селим несказаннообрадовался, ибо это означало, что право выбрать место для битвыпредоставляется ему. Он решил дать генеральное сражение в долине Халдиран,затерявшейся в гористой местности восточной Анатолии.

Турки разбили лагерь на западной границедолины. Ровными рядами протянулись маленькие желтые палатки для солдат,поставили несколько больших кухонных и госпитальных тентов, а в самом центревоздвигли огромный султанский шатер в зелено-золотистую полоску. Точнее, покоиСелима состояли из нескольких шатров, поставленных на широком многоярусном возвышении.В небольшой штабной палатке султан встречался и вел совещания со своимикомандирами. В другой палатке готовили пищу. В третьем шатре жили дети и ихняни, а в четвертом — султан со своими женами. Последний был особенно просторени разделялся на несколько комнат: общая гостиная, личная гостиная и спальныепокои для султана и его жен. Обстановка шатра была богатой и подобрана сбольшим вкусом. Толстые ковры устилали деревянный пол-настил. В комнатах стоялинизкие круглые столики из черного дерева с перламутром и отполированные доблеска медные столы, украшенные синей мозаикой. Изящные медные лампы давалимягкий свет, на полу разложили разноцветные пухлые подушки, обтянутые шелком.Спартанская обстановка царила лишь в спальных покоях султана, где стояликушетка, позолоченный, обтянутый кожей дорожный сундук, небольшой письменныйстол и стул.

Сайра и Зулейка лично обставляли свои спальни,в которых царила роскошь. Легкие драпировки, шикарный бархат, разноцветныешелка и красивые меха. Кровати были из позолоченного дерева, лампы, сделанныеиз чистого серебра и украшенные редкими самоцветами, заправлялисьароматизированным маслом. Коридор между их комнатами вел наружу к естественномубассейну в скалах. Место было со всех сторон занавешено, и здесь можно былоспокойно принять ванну.

Жилище было довольно уютным. Каждый вечерСелим ужинал с сыновьями и офицерами, после чего удалялся в свои покои, где егождали кадины. Порой к ним присоединялись и молодые принцы, и вечер проходил вуютной семейной обстановке.

По ночам, когда лагерь засыпал. Селим приходилк Сайре и забирался под белое меховое одеяло в тепло ее объятий. Зулейкапоследнее время носилась с планами мести, и из нее сейчас была плохаялюбовница. Как и всегда в тяжелые времена, султан обращался к бас-кадине. Еестройное тело успокаивало его лучше всяких лекарств. Рядом с ней он на времязабывал и про империю, и про будущее генеральное сражение, и про острую боль вжелудке. Они занимались любовью, а потом долго разговаривали, сжимая друг другав объятиях.

Османские государственные чиновники неповерили бы своим ушам, если бы вдруг узнали, что их повелитель обсуждает скакой-то женщиной практически все: начиная с нового сорта персикового дерева, окотором он слышал и которое хотел бы посадить в фруктовом саду Эски-сераля, спостройки, которую он намеревается воздвигнуть на территории Иени-сераля, дабыхранить там добытые сокровища, и заканчивая будущим их детей и планами своихзавоевательных походов.

Селим знал, что все, о чем они говорят сСайрой, не станет известно больше никому. Она относилась к числу тех немногихлюдей, которым он верил безоговорочно. Он знал, что его интересы — это ееинтересы. И несмотря на то что они прожили вместе уже так много лет, ее такт,мудрость, верность и чувство справедливости, которое он уподоблял своемусобственному, вызывали в нем восхищение.

Приступы в последнее время чуть поутихли ипревратились в постоянную глухую боль, с которой можно было жить.

Скоро настанет утро, а вместе с ним и битва,где он сразится с этим шиитским выскочкой шахом Исмаилом. Накануне вечером, назакате, Селим увидел в небе меч, указывающий острием на восток. Солдаты сильноразволновались, а муллы вскричали, что Аллах посылает им знамение,благословляющее Селима Справедливого, Защитника веры и обещающее победу взавтрашней битве с персами. Селим имел веру в сердце, но не полагался назнамения. Он знал, что завтра они одержат победу, но не из-за меча в небе, аблагодаря тому, что османская армия впервые будет применять артиллерию.

"Мы победим…» — подумал он и, поудобнееустроившись рядом с нежной Сайрой, заснул.

На следующее утро кадины султана в стеганыхшелковых плащах с капюшонами, с лицами, закрытыми темными вуалями, поднялись наспециально для них выстроенное возвышение, откуда открывалась полная панорамадолины. На ее дальней восточной границе в небо поднимался жидкий дымок откостров лагеря персов. Наконец солнце встало высоко, две армии сошлись, иразгорелась великая битва.

Персы сражались отчаянно и храбро, но ихучасть была предрешена с самого начала благодаря наличию у турок артиллерии.Быстрые эскадроны султанских конников стремительно сближались с персами, апотом начинали отход, увлекая противника за собой. Когда тот входил в зонупоражения, турки производили несколько залпов из пушек, и ряды персоввыкашивались словно огненной метлой.