Более чем спорным является также утверждение о том, что решение о германизации народного ядра леттов и эстов зависело якобы от намерения немецкой правящей прослойки. В связи с этим следует отметить, хотя такое часто оспаривается, что языковая и национальная самобытность обеих народов первоначально защищалась первобытной социальной структурой провинций. Переход же в эпоху национальной солидарности и целевой установки ни один народ в одиночку совершить не мог. Такое можно было сделать только сообща, хотя исторические предпосылки для этого в разное время возникали, а сам процесс проходил в различных временных рамках.

Не думая о возможности возникновения народно-политических импульсов, прибалтийские немецкие пасторы и ученые по-прежнему заботились о развитии латышского и эстонского народного достояния. Одним из последних знаменитых немецких исследователей латышского языка и традиций культуры был курляндский пастор Август Иоганн Готфрид Биленштейн (1826–1907), под руководством которого основанное в 1824 году Латышское литературное общество и состоявшее преимущественно из немецких пасторов Общество латышских друзей пережили годы наивысшего расцвета.

В своих воспоминаниях Биленштейн рассказывает, как однажды в начале 1870-х годов он привел одного англичанина на двор латышского крестьянина в Курляндии, где отмечали национальный праздник. На вопрос о том, какое впечатление на гостя произвел этот народ, тот ответил: «Люди одеты в немецкую одежду. Они кушают немецкие блюда, пьют немецкие напитки и поют немецкие хоровые песни. Все у них немецкое, за исключением только языка». На что Биленштейн заметил, что англичанин был прав, поскольку видел все своими глазами. В таком же духе высказался в 1864 году и уже упоминавшийся Виктор Хон, который заявил: «Не может не радовать, что наши крестьяне, за исключением языка, во всех других отношениях полностью германизированы».

Конечно, такая точка зрения была весьма односторонней. Ведь народы, если их физически не уничтожить, в своем языке и существующих условиях жизни, несмотря на современные веяния, очень долгое время сохраняют в своем сознании устои национального бытия.

В своей работе в Латышском литературном обществе Биленштейн исходил из того, что небольшие по численнос ти народы в духовной жизни должны опираться на большие народы. В руководимом немцами литературном обществе, в котором они составляли большинство, присоединившиеся к нему летты знакомились с германскими научными трудами, тогда как само общество по призыву Биленштейна открывало перед латышами дверь в широкий духовный мир. По требованию его председателя литературное общество стояло далеко от национальных вопросов, стремясь к развитию не специфически латышской или особенной немецкой, а «человеколюбивой культуры» латышского народа.

Такое же большое значение, каким в вопросах изучения латышского народа обладало Латышское литературное общество, имело для эстонцев основанное в 1838 году немцами и эстами Общество ученых Эстонии. Оно тоже возникло по инициативе немецких пасторов и возглавлялось немцами. Длительное время им руководили немецкие профессоры Дорпатского университета, среди которых были Карл Ширрен, Лео Майер и другие. При опоре на университет и в условиях менявшихся профессиональных интересов они придерживались чисто научного направления в своей работе. Причем наиболее видным президентом этого общества в начальный период его существования являлся уже упоминавшийся писатель и врач доктор Фридрих Роберт Фельман, который был эстонцем по происхождению. Не скрывая своих национальных корней, он, получив соответствующее образование, онемечился.

Общество ученых Эстонии, как выразился Ширрен в 1863 году по случаю 25-летия со дня его образования, тоже возникло под влиянием идеи «научно-поэтического возрождения дремлющих наций», наивной надежды на возможность политического воскрешения народов через их поэтическую регенерацию.

Национальное движение леттов и эстов имело длительную предысторию, но как таковое, в отличие от других народов, проживавших на Востоке и Севере, возникло только во времена постромантического реализма, хотя его отличали также черты позднего романтизма и богатство идей эпохи Просвещения. Младолатыши, латышское национальное либеральное движение, появившееся в середине 1850-х годов, так же как и младоэсты, добились своих первых успехов лишь после того, как народно-церковные тенденции общин гернгутских братьев с их прибывшими из Германии руководящими помощниками на протяжении нескольких десятилетий смогли подготовить среди обоих народов почву для появления нового чувства собственного достоинства.

У леттов после сплочения дорпатского «Латвийского вечера» в 1856 году появилась первая руководимая латышами газета «Гость дома» (Mājas Viesis), а в Петербурге стала выходить еженедельная «Петербургская газета» (Peterburgas Awises), основанная в 1862 году. Чуть позже, точнее, в 1868 году в Риге возник организационный центр движения Латышский союз, а после этого в 1869 году была основана рижская газета «Балтийский вестник» (Baltijas Wehstnesis). В 1873 же году прошел первый в истории Всеобщий латышский певческий праздник и первая всеобщая латышская конференция учителей. В 1877 году вышла в свет первая латышская ежедневная газета «Рижские страницы» (Rihgas Lapa), и в целом 1870-е и 1880-е годы характеризовались появлением целого ряда различных национальных объединений.

В первом поколении национально пробудившихся леттов были люди самого разного душевного склада. Так, основатель дорпатского «Латвийского вечера» Христиан Вольдемар (1825–1891), человек весьма энергичный и инициативный, смог установить тесные отношения с братом российского императора великим князем Константином, в лице которого нашел серьезную опору в противоборстве с различными нападками, направленными против немцев в остзейских провинциях. Именно с его помощью Вольдемару удалось основать в Петербурге латышскую еженедельную газету и даже привлечь вначале великого князя в качестве цензора.

Вольдемар, позднее ставший называть себя Вальдемаром, исходил из убеждения, что летты и славяне являются близкими родственниками, и поэтому всеми средствами содействовал административному вмешательству русского правительства в социальные отношения прибалтийских провинций. Написанные им газетные статьи и выпускавшиеся неизменно на немецком языке брошюры, а также памятные записки следует оценить как либерально-демократические, а его язык – как страстный и агитаторский. «Святые интересы России, – написал он в 1861 году, – требуют основательного уничтожения деспотического гнета, давящего на леттов и эстов и осуществляющегося десятой частью немецкого населения на основе существующего законодательства».

В своем понимании истории Вольдемар исходил из взглядов, характерных для эпохи Просвещения и в особенности для уже упоминавшегося Меркеля. Однако стремлениям этого незаурядного человека обособить и экономически поднять леттов был нанесен тяжелый удар, когда его привлекавшее всеобщее внимание предприятие по основанию латышской колонии в Новгородской губернии потерпело финансовый крах. В 1867 году он основал в России школы моряков, благодаря которым заслуги Вольдемара как управляющего императорским обществом по развитию судоходства и обеспечению транспортом торговли были в Москве высоко оценены.