Тактические варианты

Вторым вариантом финала стала реальная рукопись, завершенная в Болдине, — с прибавлением к опубликованным двух последних глав, восьмой и девятой. 26 сентября 1830 года Пушкин составил оглавление романа в составе трех частей и девяти глав. Поэт воспринимал работу над своим любимым детищем законченной. Этот вариант нам известен не полностью, поскольку завершенным текстом первоначальной восьмой главы мы не располагаем.

Однако обе главы были закончены вчерне. Раздумья о судьбе финала, не исключавшие колебаний и сомнений, продолжали тревожить Пушкина. В проекте предисловия к последним главам (28 ноября 1830 года) он отмечал: «Вот еще две главы „Евгения Онегина“ — последние, по крайней мере для печати…» Получается, что роман самим поэтом стал восприниматься не вполне законченным: не исключалось его продолжение. Но зачем в печати — предисловие жанр публичный — объявлять о варианте «не для печати»? Только ведь это всего лишь проект, затерянный среди черновиков: кому до него дело? А Пушкин хранил многие черновики: тут не способ ли общаться с потомками, кому это будет интересно?

В наброске предисловия есть и другие неожиданности. Отметим главную. Пушкин пишет: «Осьмую главу я хотел было вовсе уничтожить и заменить одной римской цыфрою, но побоялся критики». Тут уже просматривается своеобразный конспект предисловия, которое будет предпослано отдельному изданию последней, восьмой главы и с добавлением — «Отрывкам из путешествия Онегина» в полном издании романа. Иначе говоря, высказывается воистину пророческая мысль, предвосхитившая реальную судьбу финала. И может быть, потому она пророческая, что уже содержит решение, пусть пока неокончательное.

«Осьмая глава» («Странствие») таит загадку: была ли она написана полностью или только частично. Ю. М. Лотман, основываясь на изучении рукописей и рассмотрении «самих сохранившихся строф», усомнился в наличии завершенного текста восьмой главы («Путешествия»). Исследователь полагает: «Видимо, у Пушкина был какой-то обширный, но вряд ли завершенный окончательно текст главы, когда он отказался от мысли о ее полном включении и прекратил работу над ней»[190]. В пользу такого соображения можно добавить ряд аргументов. Прежде всего, это вызывающая удивление легкая готовность Пушкина «осьмую главу… вовсе уничтожить и заменить одной римской цыфрою…» уже в ноябре 1830 года. Настораживает сам параллелизм в работе поэта над двумя главами, восьмой и девятой. Наконец, никто из современников Пушкина такой восьмой главы в полном виде не читал или в чтении поэта не слышал. Катенин, которому мы обязаны сообщением о факте посещения Онегиным аракчеевских военных поселений, сам соответствующих строф не читал: он лишь «слышал… от покойного в 1832-м году»[191] пересказ эпизода, информацию о его содержании — не более того. А. И. Тургенев в письме к брату Николаю от 11 августа 1832 года ссылается на поэтический текст, но оговаривает, что поэт читал ему «только отрывки».

Всего этого так много, что гипотеза о незавершенном характере восьмой главы приобретала бы очертания факта, однако есть и противоречащие ей данные. Во-первых, это упоминавшееся оглавление романа в составе девяти глав. На том же листе Пушкин обозначил даты начала и завершения работы, подсчитал, что писал «Онегина» 7 лет, 4 месяца, 17 дней. Скурпулезность подсчета гарантирует, что поэт полагал включенное в оглавление «Странствие» завершенной главой. Но обе последние главы были в тот момент в черновике; все онегинские черновики еще очень далеки от завершенного текста. Во-вторых, здравица роману в составе девяти глав содержится в одной из заключительных строф, опущенной и частично восстановленной в предисловии к «Отрывкам из путешествия Онегина»: «Я девять песен написал», «Хвала вам, девяти Каменам…» Но этот аргумент не вполне надежный: в черновиках девятой главы этой строфы нет. Не написаны ли эти строки позднее — специально для предисловия к «Отрывкам…»?

Версии о завершенном и незавершенном виде последних глав ничуть не перечеркивают друг друга! Различается не содержание оценок явления, а подход к его пониманию; вот он действительно осуществляется с разных сторон. Пушкин ставил даты окончания работы над главами в черновиках, видимо, считая доработку (создание беловой рукописи) уже делом техническим. Но восьмая глава окончательного текста, по оценке — «готовая в печать», дорабатывалась и в печать проводилась более года! Можно не сомневаться в существовании полного текста «Странствия», но в черновом (значит, в недоработанном) виде; вот полная беловая рукопись главы вряд ли была создана. Можно констатировать, что в Болдине Пушкин достиг желанного берега; в то же время судьба финала романа оставалась неясной. Уже в Болдине начались колебания в возможности и необходимости публикации «Странствия».

Пушкин страстно мечтал вернуть меч пострадавшим «друзьям, братьям, товарищам». Слишком велика была ставка, чтобы терять надежду. Но Пушкин не был рабом иллюзий. Вот почему уже к концу болдинского пребывания возникает мысль о двух вариантах концовки — для печати и не для печати; проект предисловия — достаточное тому подтверждение.

Третий вариант — это финал с исключением восьмой главы и с добавлением главы десятой (вариант «не для печати»). Вяземский записал в дневнике, что Пушкин девятой главой роман «кончает», но «из 10-й, предполагаемой, читал… строфы о 1812 годе и следующих. Славная хроника»[192]. Явное противоречие записи снимается лишь предположением, что Пушкин девятой главой «кончает» роман для публики, а десятую предполагает написать (уже начал писать) «не для печати». (Судьбу так называемой десятой главы романа нам предстоит проследить особо).

Можно уверенно предполагать, что второй и третий вариант по материалу не слишком отличаются, в существенной степени (если не полностью) совпадают: меняется композиционный способ включения в роман этого материала. Вариант с исключением восьмой главы и обозначением ее лишь цифрою проходит в раздумьях поэта; он не слишком удобен. Еще более неудобен вариант с десятой главой, поскольку она оказалась лишенной сюжетного стержня.

Декабристская тема в печатном тексте романа

Вполне вероятно, что Пушкин так или иначе пришел бы к единственному построению финала — тому, который мы и видим в итоговой, опубликованной поэтом конструкции — в составе восьми глав, но с публикацией фрагментов опущенной главы. Опубликован вариант «для печати». Но можно себе представить, что если бы жизнь Пушкина продлилась, если бы ему довелось дождаться чаемого им события — амнистии декабристам (что означало бы исключительно важное в конкретном случае снятие запрета с декабристской темы), то была бы возможна публикация «Отрывков из путешествия Онегина» в расширенном виде, с добавлением того, что пока было «не для печати». Композиционная структура романа прояснилась, поэт приступил к его завершающей отделке и публикации: место возможным добавлениям определилось, но роман — в принципиальном звучании — обошелся и без них.

Попробую аргументировать это, но прежде обратим внимание на острейший парадокс романа. Первые