не заметить? Ведьма Бестер, Азрия, Гелишад, рассказанная гремлином история, ставшая последним занявшим своё место кусочком.

— Что…

— Я знаю! — перебила я разбуженного моей беготнёй Рэйна. — Я поняла, где третий ключ!

— Где? — поинтересовался муженёк таким тоном, словно о потерявшейся расчёске спрашивал.

— В заброшенном храме Арагаста за перевалом Корсу. Ну ты сам подумай, — заторопилась я, — тот, с ключом, шёл из Серых Земель, так? Каким бы путём он ни добрался до Гелишада, ближайший путь оттуда в Азрию будет через этот перевал, в обход Ардайского хребта идти слишком далеко.

— Через перевал Корсу и сейчас ходить небезопасно, — с уже заметно большей заинтересованностью заметил Рэйн.

— Вот именно! — закивала я. — Я всё голову ломала, как раненый человек мог дойти в такую даль. Главное, зачем? Но он не шёл туда раненым, скорее всего столкнулся как раз с горцами на перевале. Уйти смог, но не невредимым.

— И пришёл в Тиол, — задумчиво согласился Рэйн.

— Точно. Это ведь очень древний город, и храм очень древний, они тогда уже должны были существовать. Более того, именно там до самого прихода жрецов Эльме к власти жили ведьмы Бестер. И где же ещё было прятать ключ, если не в катакомбах храма?

— Логично, — признал Рэйн. — Но что это нам даёт?

— Мы знаем, где искать Шолтана, — пожала плечами я.

— Мы знаем, где он должен рано или поздно появиться, — возразил Рэйн. — Но понятия не имеем, когда он там появится. Не говоря уже о том, что попасть туда, не имея подельников в Гелишаде и Азрии, практически невозможно. Да и был бы смысл. Взламывать тайник ведьмы наугад, без схемы, можно добрый десяток лет.

Я раздражённо захлопнула книгу и сунула её обратно в саквояж. Не то, чтобы собиралась прямо завтра рвануть в Азрию, но такой вариант рассматривала вполне всерьёз. Это же был действительно самый простой и надёжный способ разрушить план Шолтана. Увести ключ у него из-под носа, и пусть сидит, локти от досады грызёт.

— Вот почему ты всегда прав? — проворчала я, выпрямляясь.

— Не всегда, — покачал головой Рэйн. — Но ты ведь и сама всё понимаешь. Нет смысла рисковать головой, отправляясь в такую даль, нет смысла вообще никуда отправляться. Шолтан сам придёт за книгой, никуда не денется.

— Сам он за ней как раз и не придёт, — буркнула я, садясь на кровать. — Не такой он дурак.

— Думаю, придёт, — возразил Рэйн. — Не сразу, после пары-тройки провалов своих помощников, но всё же явится.

— На его месте не совершала бы такой глупости, — усмехнулась я.

— Но ты не на его месте. Хотя у вас есть кое-что общее.

— Это что же? — заинтересовалась я.

— Вы оба любите всё делать сами, потому что не особо доверяете другим.

— У меня есть причины никому особо не доверять, — проворчала я.

— У любого разумного человека есть причины для недоверия окружающим, вопрос в том, что это за причины. У кого-то это здравая логика, у кого-то печальный опыт, а вот у Шолтана — невероятная самоуверенность. Попросту говоря, он считает всех глупее себя.

— Не очень-то умно, — заметила я, не удержавшись от новой усмешки.

— Никто не лишён недостатков, — пожал плечами Рэйн. — Давай спать, поздно уже.

Я без споров улеглась и даже глаза закрыла, но сон не шёл. В голове упорно крутилась история про те самые катакомбы под храмом. Точнее, про то, как заплутавших там жрецов вывела на поверхность кошка.

А ведь я ещё и не вспомнила по эти катакомбы, когда мне пришла в голову мысль о кошке. Или вспомнила, просто… не осознала? Но если туда не лазать, кошка и не нужна. Значит, что? Придётся всё-таки лезть? Или нет здесь никакой связи? Под эти-то немного ленивые мысли я всё-таки заснула.

Разбудил меня звон разбитого стекла и глухой удар. Рывком сев в постели, я вгляделась в утренние сумерки и увидела посреди комнаты увесистый булыжник. Судя по всему, он влетел в окно, ударился о стол, отскочил и упал на пол.

— Вот же… — выдохнула я зло, протирая глаза.

Не раз в моё окно бросали камни, но что-то не верилось сейчас в баловство соседских мальчишек. Тут и мальчишек-то не было поблизости. На первый взгляд камень выглядел самым обычным, но подходить, чтобы проверить, так ли это, не особенно хотелось. Так что я медленно и осторожно сползла с кровати, всё так же стараясь не делать резких движений открыла дверь… и именно это сделала напрасно.

-31-

Открыть глаза оказалось тем ещё испытанием, и даже не потому, что чувствовала я себя как-то особенно паршиво. Голова была тяжёлая, как с похмелья, очень хотелось пить, но в остальном состояние можно было назвать терпимым. Если, конечно, не считать подступающей уже боли в туго стянутых запястьях. Вот это — то, как именно связали мои руки — было по-настоящему плохо.

Вероятно, мне стоило бы бояться, но именно страх я ощущала меньше всего, куда сильнее были злость и досада на саму себя. Не нужно было никуда бежать, стоило остаться на месте, сперва толком всё проверить. А я вместо этого, как дурочка, сама прыгнула в ловушку. Которую помогла для меня устроить милая простушка Ласси.

Ещё вчера, спроси меня кто-нибудь о том, кого из прислуги я готова заподозрить в предательстве, первой уверенно назвала бы Ами. Вслед за ней — дворецкого и садовника, по классике. Ласси вместе с Фирой были последними, на кого я подумала бы, и очень, как оказалось, зря. Именно ненадёжная Ами пыталась помешать похитителям, за что получила удар по голове. Хотелось верить, что ей помогут. По крайней мере, она была жива, когда я видела её в последний раз.

Слева, совсем недалеко, послышалось невнятное хныканье. Сделав над собой очередное усилие, я повернула голову и в тусклом свете, пробиравшемся в этот, кажется, подвал сквозь единственное окошко под самым потолком, увидела Ласси. Тоже, кстати, связанную.

— Ну ты и дура, — хрипло выговорила я, немного полюбовавшись её съёжившейся в страхе фигуркой. — Нашла, кому поверить.

— Они обещали… — всхлипнула девчонка.

— Вот и говорю — нашла, кому поверить, — не удержалась я от усмешки, несмотря на боль в руках.