– Ну-ка, – сказал он, словно ребенку, – на этот раз неполучится, старичок. Если Брэд хочет посмотреть, то Брэд посмотрит. А тысможешь положить это в задолбанный банк.

Он схватил мое запястье своей молодой и неожиданно сильнойрукой и сжал его. Боль пронзила мою кисть, словно укус, и я застонал.

– Отпустите, – смог я произнести.

– После того, как ты дашь мне посмотреть, – отозвался он,уже не улыбаясь. Его лицо было все же веселым, такое бодрое веселье частопоявляется на лицах людей, которым нравится делать гадости.

– Дай мне посмотреть Поли. Я хочу знать, что ты пишешь. –Моя рука стала сползать с верхней страницы. С описания нашей поездки с ДжономКоффи назад по тоннелю. – Я хочу посмотреть, связано ли это с тем, куда ты...

– Оставьте его в покое.

Голос прозвучал словно свист хлыста в сухой жаркий день... ипо тому, как Брэд Долан подпрыгнул, можно было подумать, что целились в егозадницу. Он отпустил мою руку, которая упала назад на бумагу, и мы обапосмотрели на дверь.

Там стояла Элен Коннелли, свежее и бодрее, чем когда-либо.На ней были джинсы, обтягивающие ее стройные бедра и длинные ноги, в волосах –голубая лента. В своих скрюченных артритом руках она держала поднос: сок,яичница, гренок и чай. Глаза ее сверкали.

– И что это вы делаете? – спросил Брэд. – Ему нельзя естьздесь.

– Можно, и он будет есть, – заявила она все тем же сухимкомандным тоном. Я никогда раньше не слышал его, но сейчас обрадовался. Япоискал признаки страха в ее глазах, но увидел в них только гнев. – А вамсейчас следует убраться отсюда, пока вы в своем тараканьем занудстве неуподобились червю – этакому крысусу американусу.

Он сделал шаг к ней, глядя одновременно и неуверенно, излобно. Я подумал, что это опасное сочетание, но Элен и глазом не моргнула.

– Спорим, я знаю, кто включил ту проклятую сирену, – сказалДолан. – Это, должно быть, одна старая сучка с когтями вместо рук. А теперь идиотсюда. Мы с Поли еще не закончили свой разговорчик.

– Его имя – мистер Эджкум, – парировала она, – и если я ещераз услышу, как вы называете его «Поли», то, думаю, смогу пообещать вам, чтодни вашей работы в Джорджии Пайнз будут сочтены.

– А кто, по-твоему, ты такая? – Долан надвигался на Элен,пытаясь смеяться, что у него не очень получалось.

– Я думаю, – спокойно отчеканила она, – что я – бабушкачеловека, который в настоящее время является спикером Палаты представителейштата Джорджия. Человека, который любит своих родственников, мистер Долан.Особенно пожилых родственников.

Вымученная улыбка сползла с его лица, как написанные меломбуквы, стертые с доски влажной губкой. Я прочел на нем неуверенность, сомнение,не берут ли его на пушку, страх, что это правда, ведь логически рассуждая, вселегко проверить, она это знает, следовательно, не лжет.

Вдруг я засмеялся, и хотя смех прозвучал резковато, он былискренним. Я вспомнил, как часто Перси Уэтмор грозил нам своими связями тогда,в трудные старые времена. А теперь, впервые за мою долгую жизнь, такая угрозавозникла снова... но сейчас она высказана в мою пользу.

Брэд Долан посмотрел на меня свирепо, потом перевел взглядна Элен.

– Сначала я думала оставить все без последствий, – сказалаЭлен. – Я уже старая, и незачем осложнять себе жизнь. Но когда моим друзьямугрожают и плохо с ними обращаются, я этого стерпеть не могу. А теперьубирайтесь. И без единого слова.

Его губы шевелились, как у рыбы, – ах, как ему хотелосьсказать одно слово (наверное, то, что рифмуется со словом «штука»). Но он егоне произнес. Долан бросил на меня последний взгляд, потом прошагал мимо нее вкоридор.

Я глубоко-глубоко и шумно вздохнул, когда Элен ставилаподнос передо мной, а потом села напротив.

– А твой внук правда спикер Палаты? – спросил я.

– Да, правда.

– А что тогда ты делаешь здесь?

– Спикер палаты штата – достаточно высокая должность, чтобыразделаться с таким тараканом, как Брэд Долан, но она не приносит богатства, –сказала Элен, смеясь. – А кроме того, мне здесь нравится. Я люблю компанию.

– Принимаю это как комплимент, – ответил я полыценно.

– Пол, ты себя хорошо чувствуешь? У тебя такой усталый вид.– Она протянула руку через стол и убрала мои волосы со лба. Прикосновение еескрюченных пальцев было прохладным и удивительным. На секунду я закрыл глаза.Когда я открыл их снова, то принял решение.

– Я в порядке. И я почти закончил. Элен, ты бы не хотелакое-что прочитать? – Я предложил ей страницы, которые неловко сгреб вместе.Наверное, они теперь лежали не по порядку – Долан и впрямь меня сильно напугал,– но они были пронумерованы, и Элен легко могла бы сложить их, как надо.

Она задумчиво посмотрела на меня.

– Ты закончил?

– То, что здесь, ты прочтешь до обеда. Если, конечно,сможешь разобрать.

Она наконец взяла листки и посмотрела на них.

– У тебя очень хороший почерк, даже когда рука уже явноустала, – заметила она. – Я легко смогу прочитать.

– А когда прочтешь это, я закончу все остальное, – сказал я.– И тебе останется всего на полчаса. А потом... если тебе все еще будетинтересно... я смог бы показать кое-что.

– Это связано с твоими прогулками по утрам?

Я кивнул.

Она сидела и обдумывала мои слова довольно долго, лотомкивнула сама себе и поднялась с пачкой листков в руке.

– Я опять пойду на улицу, – сообщила она. – Солнце сегоднятакое теплое.

– А дракон побежден, – заметил я. – На этот раз прекраснойледи.

Элен улыбнулась, наклонилась и поцеловала в чувствительноеместо над бровью, что всегда заставляло меня вздрагивать.

– Будем надеяться, что так. Но по своему опыту я знаю, чтоот драконов типа Брэда Делана нелегко избавиться. – Она помедлила. – Счастливо,Пол. Наде-юсь, ты сможешь победить все, что так тебя мучает.

– Я тоже надеюсь, – произнес я и подумал о Джоне Коффи. «Яне смог ничего сделать, – сказал Джон. – Я пытался, но было уже поздно».

Я съел яичницу, которую она принесла, выпил сок, а гренокоставил на потом. Затем взял ручку и снова начал писать, думая, что это уже впоследний раз.

Одна последняя миля.