Зеленая миля.

Когда мы привели Джона обратно в тоннель бло-ка"Г", тележка стала уже не роскошью, а необходимостью. Я очень сомневаюсь,что он смог бы преодолеть тоннель сам, идти на корточках гораздо труднее, чемво весь рост, отнимает больше сил, а потолок в проклятом тоннеле слиш-ком низокдля таких, как Джон Коффи. Мне было страшно подумать, что он мог свалиться втоннеле. Как мы объ-ясним это, ведь и так придется объяснять, почему мы на-делина Перси смирительную рубашку?

Но у нас, слава Богу, была тележка, и Джон лежал на ней,словно вытянутый из воды кит, а мы толкали ее назад к лестнице, ведущей вскладское помещение. Потом он слез, шатаясь, и просто стоял, опустив голову итяжело дыша. Кожа его стала такой серой, словно его обваляли в муке. Я подумал,что к полудню он окажется в лазарете... если вообще не умрет.

Брут бросил на меня печальный, полный отчаяния взгляд. Яответил ему тем же.

– Мы не в состоянии его нести, но мы можем помочь ему, –сказал я. – Я возьму его под левую руку, а ты – под правую.

– А я? – спросил Харри.

– Ты пойдешь позади нас. Если он вдруг начнет падать наспину, подтолкнешь его вперед.

– А если не получится, присядешь там, куда он будет падать,и смягчишь удар, – сострил Брут.

– О Боже, – слабо простонал Харри, – тебе предстоит пройтивсе круги ада, а ты еще и смеешься.

– У меня просто есть чувство юмора, – заметил Брут. Наконецнам удалось поднять Джона по лестнице.

Больше всего я боялся, что он потеряет сознание, но всеобошлось.

– Иди вперед и посмотри, нет ли кого в складе, – задыхаясь,велел я Харри.

– А если есть? – спросил Харри, пролезая у меня под мышкой.– «Привет из Эйвона» и назад?

– Не умничай, – осек его Брут.

Харри слегка приоткрыл двери и просунул голову внутрь. Мнепоказалось, что он находился там целую вечность. Наконец он повернулся, и лицоего было почти радостным.

– Горизонт чист. И все тихо.

– Будем надеяться, что так и будет, – сказал Брут. – Пошли,Джон Коффи, мы уже почти дома.

Он нашел в себе силы пройти через склад, но нам пришлосьпомочь ему подняться по трем ступенькам в мой кабинет и почти протолкнуть черезмаленькую дверь. Когда Коффи снова встал на ноги, он дышал с затруднением,глаза лихорадочно блестели. А еще я с ужасом заметил, что правая сторона егорта отвисла, как у Мелинды, когда мы вошли в комнату и увидели ее в подушках.

Дин услышал нас и вышел из-за стола в начале Зеленой Мили.

– Ну, Слава Богу! Думал, вы уже не вернетесь, я уже почтирешил, что вас поймали, или начальник Мурс вам помешал, или... – Он осекся,впервые увидев Джона. – Господи, Боже мой! Что это с ним? Похоже, он умирает!

– Он не умирает... правда, Джон? – В глазах Брута сверкнулопредупреждение Дину.

– Конечно нет, я не имел в виду «умирает», – нервноусмехнулся Дин, – но Боже...

– Не обращай внимания, – сказал я. – Помоги нам поместитьего опять в камеру.

И опять мы, как холмики, окружили гору, но на этот раз гора,словно претерпевшая многолетнюю эрозию, была сглаженной и печальной. Джон Коффишел очень медленно, дыша ртом, как старый курильщик, но все-таки шел.

– Как там Перси? – поинтересовался я. – Сильно шумел?

– Немножко вначале. Пытался орать через пленку, которойзаклеен рот. Ругался, наверное.

– Помилуйте, – проговорил Брут. – Как хорошо, что нашинежные уши этого не слышали.

– А потом периодически бил ногой в дверь. – Дин такобрадовался нашему возвращению, что болтал без умолку. Его очки сползли накончик носа, блестящий от пота, и он пальцем вернул их на место. Мы прошликамеру Уортона. Этот никчемный молодой человек лежал на спине и храпел, какпаровоз. На этот раз его глаза были закрыты.

Дин увидел, куда я смотрю, и засмеялся.

– С этим парнем – никаких проблем. С тех пор, как свалился,даже не шелохнулся. Умер для всего мира. Что касается Перси и его пинков вдверь, то это меня совсем не волновало. Я даже рад был, честно говоря. Ес-ли быон сидел совсем тихо, я бы заволновался, не за-дохнулся ли он там до смертииз-за этой ленты, которой вы заклеили его хлеборезку. Но не это самоеудивитель-ное. Главное знаете что? Здесь было тихо, как в великий пост в НовомОрлеане! За всю ночь никто не появлял-ся! – Последние слова он произнесторжествующим то-ном. – Мы сделали это, ребята! Сделали!

И тут он вспомнил о том, ради чего, собственно, затевалсявесь этот спектакль, и спросил о Мелинде.

– Она здорова, – сказал я. Мы дошли до камеры Джона. СловаДина только начали доходить до сознания: «Мы сделали это, ребята... сделали».

– Это было так же... ну, ты понимаешь ...

– Как с мышью? – уточнил Дин. Он быстро взглянул на пустуюкамеру, где раньше обитали Делакруа с Мистером Джинглзом, потом в сторонусмирительной комнаты, откуда якобы мышь и появилась. Голос его стал тише, так затихаютголоса при входе в большую церковь, где даже тишина, кажется, говорит шепотом.

– Это было... – Он сглотнул. – Слушай, ты пони-маешь, о чемя. Это было чудо?

Мы переглянулись, подтверждая то, что уже знали.

– Он ее вытащил из самой могилы, вот что он сделал, – сказалХарри. – Да, это было чудо.

Брут открыл двойной замок на двери и слегка подтолкнул Джонавнутрь.

– Входи, парень. Отдохни немного. Ты заслужил. Мы сейчасразберемся с Перси...

– Он – плохой человек, – проговорил Джон тихим механическимголосом.

– Правильно, сомнений нет, злой, как колдун, – согласилсяБрут, говоря самым мягким тоном, – но ты не беспокойся, мы его к тебе недопустим. Просто полежи на своей койке, а я скоро принесу тебе кофе. Горячий икрепкий. И ты сразу почувствуешь себя другим человеком.

Джон тяжело опустился на койку. Я думал, он ляжет иотвернется, как обычно, к стене, но он просто сидел, свесив руки между колен,опустив голову и тяжело дыша ртом. Медальон со Святым Кристофером, который далаему Мелинда, выскользнул из ворота рубашки и качался в воздухе. Она сказала,что медальон спасет его, но Джон не выглядел спасенным. Похоже было, что онзанял место Мелинды на краю могилы, о которой говорил Харри.

Но тогда мне было не до Коффи.