– Перси! Перси, ау! Проснись!

Никакого эффекта. Брут подошел и протянул руки к лицу Перси.

– Не помогает, – сказал я.

Не обращая на меня внимания, Брут хлопнул в ладоши два разаперед самым носом Перси. И это помогло, или так нам показалось. Его векивздрогнули, и он стал ошарашенно смотреть по сторонам словно его стукнули поголове и он пытается вернуться в сознание. Перси перевел взгляд с Брута наменя. Все годы позднее я был уверен, что он не видел нас, но тогда решил, чтоон приходит в сознание.

Он отошел от решетки, слегка шатаясь. Брут поддер-жал его.

– Расслабься, парень, с тобой все нормально?

Перси не ответил, просто обошел Брута и направился к столудежурного. Не скажу, что он пошатывался, вовсе нет, но осанка его как-топокривилась.

Брут протянул за ним руку. Я эту руку оттолкнул.

– Оставь его.

Произнес бы я эти слова, знай, что произойдет потом? Я задавалсебе такой вопрос тысячу раз после той осени 1932-го. Но ответа не получил досих пор.

Перси прошел двенадцать или четырнадцать шагов, потомостановился, опустив голову. Он стоял напротив камеры Буйного Билла Уортона.Уортон все еще выводил носом рулады. Он все проспал. Он проспал и свою смерть,теперь я так думаю, и в этом ему повезло гораздо больше, чем всем, кто закончилсвои дни здесь. Повезло больше, чем он того заслужил.

Прежде чем мы поняли, что происходит, Перси поднял пистолет,шагнул к решетке камеры Уортона и выпустил шесть пуль в спящего. Простобам-бам-бам, бам-бам-бам, так быстро, как только смог нажать на курок. Взакрытом помещении звук получился слегка приглушенным, но, когда наутро ярассказывал обо всем Дженис, я едва слышал собственный голос, так сильнозвенело в ушах.

Мы все четверо подбежали к нему. Дин первым – даже не знаюкаким образом, ведь когда Коффи схватил Перси, Дин стоял позади и меня, иБрута, – но он успел. Он схватил Перси за руку, готовясь вырывать пистолет, нооказалось, что не нужно. Перси разжал руку, и пистолет упал на пол. Глаза егоскользили вокруг, как коньки по льду. Потом послышался низкий свистящий звук ирезкий запах аммиака – отказал мочевой пузырь Перси, а затем треск и болеегустой запах, когда заполнялась и другая сторона его брюк. Взгляд егоустремился в дальний конец коридора. Эти глаза, насколько я знаю, больше ничегоне видели в реальном мире. В начале своего повествования я упомянул о том, чтоПерси был уже в Бриар Ридже, когда спустя два месяца после всех этих событийБрут нашел разноцветные щепочки от катушки Мистера Джинглза, и я не лгал. Онтак и не получил кабинета с вентилятором в углу, никогда не издевался надсумасшедшими пациентами. Но думаю, что ему досталась по крайней мере отдельнаякомната.

В конце концов, ведь у него были связи. Уортон лежал набоку, прислонившись спиной к стене камеры. Было плохо видно, много крови, онавпитывалась в простыню и капала на бетон, но следователь сказал, что Персистрелял отлично. Вспомнив, как Дин рассказывал, что Перси бросил в мышь дубинкуи лишь чуть-чуть промахнулся, я не удивился. На этот раз расстояние быломеньше, а цель – неподвижна. Одна пуля угодила в пах, одна – в живот, одна – вгрудь и три – в голову.

Брут кашлял и отмахивался от пистолетного дыма. Я тожекашлял, но не замечал этого.

– Конец строки, – резюмировал Брут. Голос его был спокойным,но в глазах безошибочно читалась растерян-ность.

Я посмотрел вдоль коридора и увидел, что Джон Коффи сидит накраю своей койки. Руки снова сложены меж-ду колен, но голова поднята, и видсовсем не больной. Он слегка кивнул мне, и, к своему удивлению, как в тот день,когда я протянул ему руку, я кивнул в ответ.

– Что же нам делать? – причитал Харри. – О Боже, что мыбудем делать?

– А ничего мы не можем, – произнес Брут все тем же спокойнымголосом. – Нас повесят, правда, Пол?

Мой мозг начал соображать очень быстро. Я посмотрел на Харрии Дина, глядевших на меня, словно перепуганные дети. Я посмотрел на Перси,стоявшего, опустив руки и открыв рот. Потом – на своего старого друга БрутусаХовелла.

– С нами все будет в порядке.

Перси наконец начал кашлять. Он согнулся вдвое, уперев рукив колени, его почти тошнило. Лицо стало наливаться кровью. Я открыл было рот,чтобы приказать остальным отойти, но ничего сказать не успел. Он издал звук,напоминающий нечто среднее между отрыжкой и кваканьем, и выпустил изо ртаоблачко чего-то черного и струящегося. Оно было вначале таким густым, что насекунду голова Перси скрылась в нем. Харри произнес «Господи, помилуй», слабыми влажным голосом. Потом облачко побелело и стало похожим на свежевыпавшийснег, мерцающий под январским солнцем. Через секунду все исчезло. Персимедленно выпрямился и опять невидяще уставился в дальнюю точку Зеленой Мили.

– Мы ничего не видели, – сказал Брут, – так, Пол?

– Да. Я не видел, и ты тоже. А ты Харри?

– Нет, – ответил тот.

– Дин?

– Видел что? – Дин снял очки и стал протирать. Я думал, онвыронит их из трясущихся рук, но он удержал.

– Видел что – это хорошо. Это то, что надо. А теперьслушайте, парни, своего вожатого и сделайте правильно с первого раза, потомучто времени мало. История проста. Давайте не усложнять ее.

Обо всем этом я рассказал Джен утром, часов в одиннадцать, ячуть не написал «на следующий день», но день-то был тот же самый. Без сомнений,это был самый длинный день в моей жизни. И я довольно под-робно о немрассказал, закончив тем, что Вильям Уортон завершил свою жизнь, лежа на койке,простреленный в нескольких местах пулями из пистолета Перси.

Однако это не совсем так. На самом деле последнее, что яописал, – черные мушки, вылетевшие из Перси, или не мушки, не знаю, что этобыло. Об этом трудно рассказывать, даже своей жене, но я рассказал.

И пока я говорил, она принесла мне черного кофе – по полчашки,потому что руки у меня дрожали так сильно, что целую я бы непременнорасплескал. Когда я закончил рассказ, руки уже дрожали меньше и я мог дажечего-нибудь съесть – яичницу или суп.

– Нас спасло только то, что практически не пришлось врать.

– Да, просто кое о чем не сказали, – произнесла она икивнула. – Так, мелочи вроде того, как вы вывезли приговоренного убийцу изтюрьмы, как он вылечил умирающую женщину и как потом довел Перси Уэтмора досумасшествия – чем? – тем, что выплюнул чистую опухоль мозга ему в горло...

– Я не знаю, Джен. Только знаю, что если ты станешьпродолжать в том же духе, то либо будешь доедать этот суп сама, либо выльешьего собаке.