себе все эти годы, вырывается на поверхность. Благодаря этой терапии я стала менее подавленной, но при этом более рассерженной. Ведь я также начала осознавать все свои ранее неудовлетворенные потребности.

Признание Хелен перекликается со словами сорокадевятилетней Даниэллы, инженера-медика из Израиля:

У меня всегда было ощущение, что он не со мной, что он никогда не поддержит меня и мое мироощущение, что не примет мою точку зрения вообще. Но у нас был полноценный брак, настоящая семья, друзья, мы вместе путешествовали. Все было в порядке. Правда, в какой-то момент я захотела обратиться к психотерапевту, может быть, пять или шесть лет назад, поскольку у меня стали возникать приступы тревоги. Поэтому я прошла курс психотерапии и постепенно поняла, что основным источником моей тревоги были наши с ним отношения, что, в сущности, я просто никогда не чувствовала его поддержки. Я продолжала жить, как раньше. Но внутренне изменилась. Я просто больше не могла смириться с тем, что у меня нет той поддержки, которая была мне так необходима. И в какой-то момент я просто решила, не помню точно, когда, может, когда моя дочь уехала в Швейцарию учиться кулинарии, в общем, я приняла решение уйти. Потому что я чувствовала, что эти отношения тяготят меня.

Психотерапия оказывает прямое воздействие на выявление «подавляемых» потребностей и эмоций, она дает им четкое определение и обеспечивает механизм интеграции выявленных эмоций в сюжетную линию отношений, которая придает ретроспективный смысл трудностям брака. Она укрепляет и дает преимущество одной сюжетной лини и преобразует отношения, основанные на нерефлексивных эмоциональных процессах, в рефлексивные и сознательные, организуя самосознание вокруг внутреннего эмоционального стержня, который осознается, озвучивается и формулируется в ходе терапевтических сеансов. Также психотерапия поддерживает субъект в усовершенствовании его самосознания и эмоций, помогая женщине четче осознать свои потребности и собственную ценность. Как пишет семейный социолог Орли Бенджамин: «Женское движение, и особенно его отражение в психотерапевтических профессиях, внесло критические изменения. <…> Индивидуальные, семейные и парные психотерапевтические консультации стали поддерживать самоутверждение, саморазвитие и отстраненность от услужливых практик удовлетворения чужих потребностей»528. В результате прохождения психотерапии и Хелен, и Даниэлла выработали новые критерии самооценки, которые, в свою очередь, бросили вызов негласным правилам их брака. Цель терапии в основном состоит в том, чтобы укрепить самосознание, и в этом отношении она поощряет то, что я бы назвала повышением чувства собственного достоинства. Повышение чувства собственного достоинства сопряжено с оборонительными стратегиями, поскольку оно стимулирует постоянное внимание к ранам, нанесенным субъекту. Приведу еще более наглядный пример этого процесса. Дана — сорокашестилетняя докторантка из Израиля.

КОРР.: Не могли бы вы рассказать, почему вы развелись?

ДАНА: Я не была счастлива. Много лет я была несчастна. Мы ходили к психотерапевту. Вытащить его туда было нелегко, но в конце концов мне это удалось. Стало немного легче, но я все еще чувствовала себя несчастной, поэтому решила продолжить. Я посещала психотерапевта в течение шести лет, и эта терапия действительно изменила меня и мое восприятие нашего брака. Она заставила меня многое понять.

КОРР.: Каким образом? Можете ли вы сказать, как это изменило вас?

ДАНА: Конечно. Думаю, мне не хватало четкого представления о том, кто я. Я очень сильно зависела от мужа и не могла сама принимать решения о нашей повседневной жизни. Но дело не в том, что у меня не было своего мнения. Оно было. Просто я боялась его озвучить. Я боялась ссор, поэтому позволяла ему делать то, что он хотел. Он принимал все решения. Мой психотерапевт помог мне осознать, что нет ничего плохого в том, чтобы иметь свои собственные потребности и суждения, но, когда я начала высказывать их, я поняла, что мой муж их даже не слышит, что я вынуждена оставаться тихой, бессловесной женщиной, которой была все время. Поэтому, наверное, когда я изменилась, когда увидела, что он не может совладать с моим новым самосознанием, что он хочет, чтобы я оставалась пассивной и безмолвной, я ушла в своего рода внутреннюю иммиграцию, я перестала разговаривать с ним, по существу. Не могу сказать вам, когда и как это произошло. Это просто случилось. Кажется, я дошла до предела. Я могла любить его, когда боялась быть собой, но, когда перестала бояться, любовь, которую я раньше испытывала к нему, прекратила свое существование.

Здесь терапия приводит к формированию нового самосознания в соответствии с феминистскими взглядами на личность. Это новое самосознание также достигается благодаря эмоциональной онтологии — осмыслению собственных бессознательных чувств, таких как страх, — что, в свою очередь, меняет структуру отношений, повышает планку самооценки этой женщины и предоставляет ей необходимые инструменты для переоценки ее брака. Дана приобретает ощущение отстраненности путем совершенствования собственной воли и желаний, которые, будучи выявленными, потребовали к себе «уважения». Эта работа по эмоциональному переосмыслению существенно меняет волю; тем самым иллюстрируя способы, с помощью которых совершенствование воли, лежащей в основе рынка, подрывает первоначальный договор об отношениях.

Эмоциональная компетентность и положение женщин в процессе взаимоотношений

Сексуальность, ощущение выбора и наличие альтернативных вариантов, совершенствование воли благодаря потребительским вкусам и психотерапии, конфликт между независимостью и привязанностью, борьба за обеспечение чувства собственного достоинства за счет другого человека — все это порождает динамику исчезновения любви в устоявшихся и узаконенных отношениях, создавая новую неопределенность. Сексуализация, оценка, достигаемая с помощью потребительских вкусов, конфликт между привязанностью и независимостью, а также потребность в обеспечении самоуважения опосредованы тем, что я назвала в этой главе «эмоциональными онтологиями». Женщины чаще используют эмоциональные онтологии для оценки и критики отношений, поскольку такие онтологии являются формами социальной компетентности, лежащей в основе этики заботы. Несомненно, гендерные роли и идентичности формируют различные позиции в сексуальной и эмоциональной сферах, что находит свое отражение в браке. Эти позиции, в свою очередь, отражают двойственное положение женщин в капиталистическом обществе: в качестве сексуальных субъектов, оцениваемых и потребляемых мужским взглядом, и в качестве источников заботы, отвечающих за эмоциональную сферу. Женщины являются эмоциональными и сексуальными субъектами. Они колеблются между двумя этими позициями или используют и ту, и другую в своих отношениях с мужчинами.

Хотя моя выборка разведенных людей слишком мала, чтобы делать обобщения, интересно отметить, что разведенные женщины реже, чем мужчины, прибегают к описанию откровения и чаще повествуют о накоплении разногласий и конфликтов, причем и то, и другое повествование явно пронизаны пониманием скоротечности отношений, поскольку, как правило, они разворачиваются во времени и обоснованы определенными «причинами». В свою очередь, эти причины, приведенные разведенными людьми,