— Взгляните.

Питер показал на колонку цифр.

— Если не считать последних шести месяцев, акции «Бенкрофт»имели стабильную стоимость — десять долларов за акцию. В неделю продавали всреднем сто тысяч акций. Но вот уже полгода стоимость постепенно росла, пока недошла до двенадцати долларов, а объем продаж значительно увеличился.

Он нажал другую клавишу, и экран потемнел. Молодой человек,хмурясь, обернулся к Фаррелу:

— Это всего лишь предположение, но думаю… какой-то сильныйпротивник пытается приобрести контроль над компанией.

Мэтт встал, положив резкий конец дискуссии:

— Либо это, либо акционеры считают акции «Бенкрофт» выгоднымдолгосрочным вложением. Так что мы все-таки постараемся приобрести хаустонскийучасток.

У Питера, понявшего, что его больше не задерживают, неосталось иного выбора, кроме как взять подписанные контракты и выполнятьприказанное.

— Мистер Фаррел, — нерешительно пробормотал он, — я никак немогу понять, почему вы посылаете меня в Хаустон вести эти переговоры. Это невходит в мои обязанности…

— Такую сделку не очень трудно заключить, — ободряющеулыбнулся Мэтт. — И кроме того, это расширит ваш кругозор и поможет набратьсяопыта. Насколько я припоминаю, вы отчасти именно поэтому хотели работать в«Интеркорпе».

— Да, сэр, — кивнул Питер, едва не раздуваясь от гордостипри мысли о том, что наконец-то хозяин доверил ему важное дело.

Но эта гордость тут же потерпела сокрушительный удар, когдаФаррел добавил, глядя в спину идущему к двери Питеру:

— Постарайтесь ничего не испортить, Питер.

— Ни за что, — пролепетал молодой человек, потрясенныйневысказанным предостережением, звучавшим в голосе босса.

Том Эндерсон, спокойно простоявший все это время у окна,едва дождался ухода Питера.

— Мэтт, — усмехнулся он, усаживаясь в кресло, — ты насмертьперепугал малыша.

— У этого малыша, — сухо напомнил Мэтт, — коэффициентумственного развития — сто шестьдесят пять, и он уже принес «Интеркорпу»несколько миллионов долларов. Превосходное вложение капитала, не находишь?

— Как и этот участок в Хаустоне?

— Думаю, да.

— Прекрасно, — кивнул Том, садясь и вытягивая ноги. —Поскольку не хотелось бы думать, что ты выбрасываешь на ветер целое состояниелишь затем, чтобы отплатить дамочке из общества, оскорбившей тебя на глазах урепортера.

— С чего это вдруг тебе взбрело в голову? — спросил Мэтт, нов глазах промелькнули искорки язвительного удовлетворения.

— Сам не знаю. Просто случайно прочел в воскресной газете,что какая-то птичка по имени Бенкрофт отшила тебя в опере. Ну а сегодня ты пытаешьсяперехватить у нее сделку на покупку участка. Лучше объясни, во сколько земляобойдется «Интеркорпу»?

— Вероятно, миллионов двадцать.

— И сколько же мисс Бенкрофт выложит, чтобы ее вернуть?

— Гораздо больше, поверь мне.

— Мэтт, — протянул он с обманчивой небрежностью, — помнишьту ночь восемь лет назад, когда суд окончательно развел меня и Мэрилин?

Мэтт удивился вопросу, но тут же кивнул. Действительно, впамяти отпечаталась та роковая ночь. Через несколько месяцев после того, какТом начал работать на Мэтта, его жена заявила, что любит другого и желаетразвода. Слишком гордый, чтобы умолять, и слишком раздавленный ужасомслучившегося, чтобы бороться, Том собрал вещи и ушел из дома. Но до самогозаседания суда он верил, что жена передумает. В тот день Том не вышел на работуи не позвонил, и только в шесть часов вечера Мэтт понял, в чем дело. Томпозвонил из полицейского участка, куда его забрали днем за хулиганство в пьяномвиде.

— Подробностей описать не могу, — признался Мэтт, — разве только,что мы напились до чертиков.

— Я уже был пьян, — сухо поправил Том, — а ты внес за менязалог, и уж тогда мы оба надрались.

Не сводя глаз с Мэтта, он продолжал:

— Смутно припоминаю, что ты выражал мне соболезнование послучаю несчастной женитьбы тем, что всячески оскорблял некую даму по имениМередит, бросившую тебя или что-то в этом роде. Только ты называл ее не дамой,а избалованной сучкой. Как раз перед тем как отключиться, мы дружносогласились, что все женщины, имена которых начинаются с «М», никуда негодятся.

— Вижу, что твоя память гораздо лучше моей, — уклончивобуркнул Мэтт, но Том заметил, как челюсти друга едва уловимо сжались приупоминании имени Мередит, и немедленно пришел к верному заключению.

— Значит, — продолжал он с улыбкой, — теперь, когда мыустановили, что Мередит, упомянутая той ночью, на самом деле Мередит Бенкрофт,может, расскажешь честно о том, что случилось между вами давным-давно и почемуненависть до сих пор не угасла?

— Нет, — покачал головой Мэтт, — не стоит. — Встав, онподошел к журнальному столику, где были разложены проекты завода в Саутвилле. —Давай лучше обсудим, как идет строительство.

На углу у магазина «Бенкрофт» скопились машины. Покупатели,закутанные в пальто, торопились перейти улицу, не обращая внимания на красныйсвет и низко нагибая головы в напрасной попытке спастись от жгучего ветра,дувшего с озера Мичиган и безнаказанно гулявшего по улицам центральной частигорода. Клаксоны надрывались, и водители проклинали пешеходов, мешавшихдвижению. Сидя в черном «БМВ», Мередит в окошко наблюдала, как посетителизадерживались у витрин универмага и устремлялись внутрь. Внезапное резкоепохолодание заставило предусмотрительных людей уже сейчас отправиться зарождественскими покупками, чтобы избежать предпраздничной толчеи.

Через двадцать минут Мередит предстоит делать отчет передсоветом директоров о состоянии дел в Хаустоне, и хотя они предварительно, пустьи неохотно одобрили проект, она не могла продолжать без их официальногосогласия.

Выйдя из лифта, она заметила, что вокруг стола секретаршистолпились четверо женщин. Мередит обошла кругом и заглянула через плечо однойиз них, ожидая увидеть очередной номер «Плейбоя», подобный тому, над которымони вздыхали в прошлом месяце.

— Что там? Еще один разворот с портретом идеального мужчины?

— Вовсе нет, — возразила Филлис, пока остальные поспешноразбегались, и, проводив Мередит в кабинет, весело закатила глаза. — Пэмзаказала очередную распечатку своего гороскопа на следующий месяц. Этот обещаетистинную любовь, вместе со славой и деньгами.