– Я не могу туда войти.

Я тяну маму за руку, пытаюсь вернуть на подъездную дорожку. Ладонь у нее влажная, неподвижная.

– Только не при детях, – бормочет она.

– Нужно! – настаиваю я.

– А я не могу.

Я поворачиваюсь к двери, словно надеюсь, что оттуда придет помощь.

И помощь приходит. За дверью стоят Джейс и миссис Гарретт. Джейс заметно напряжен и крепко обнимает мать.

Дверь открывается, и они выходят на крыльцо.

– Сенатор Рид, я сказал маме, что вы хотите с ней поговорить.

Мама кивает, нервно сглатывая. Миссис Гарретт босая, после сна волосы у нее взъерошенные, лицо усталое, но спокойное. Джейс ничего ей не сказал.

– Да, я… Мне нужно с вами поговорить, – начинает мама. – Наедине. Пожалуйста… Приглашаю вас к нам выпить лимонада. – Кончиком пальца мама касается своей верхней губы. – Сегодня очень душно.

– Можете здесь поговорить, – заявляет Джейс, явно не желая, чтобы Клэй одурманил его мать.

Миссис Гарретт вскидывает брови, удивленная его тоном.

– Сенатор, я с удовольствием приглашаю вас к себе. – Миссис Гарретт говорит вежливо и спокойно.

– Нам никто не помешает, – уверяет моя мама Джейса. – Мой гость уже наверняка уехал.

– И здесь хорошо получится, – повторяет Джейс. – Мы с Сэм займем детей.

– Джейс… – Необъяснимая грубость сына заставляет миссис Гарретт покраснеть.

– Все в порядке. – Мама делает глубокий вдох.

Джейс открывает дверь-ширму, приглашая меня зайти. Я мешкаю, поочередно оглядывая маму и миссис Гарретт. Две женщины на подъездной дорожке кажутся полной противоположностью. У мамы педикюр и светло-желтое платье-футляр, у миссис Гарретт мятый сарафан и ненакрашенные ногти. Мама выше, миссис Гарретт моложе. Но меж бровями у них одинаковые морщины, да и тревога на лицах одинаковая.

Не знаю, как протекал разговор, выдала ли мама всю правду сразу или выжимала по каплям. Из-за шума на кухне мы с Джейсом не слышали ни слова, мы лишь видели их силуэты в сгущающейся тьме, когда на секунду отвлекались от сбора коробок из-под пиццы и забот о младших: кого-то отводили спать, кого-то – мыться, кого-то – к гипнотически бормочущему телевизору. Точно могу сказать одно – минут через двадцать миссис Гарретт открыла дверь-ширму с совершенно непроницаемым лицом. Она собирается в больницу, просит Элис и Джоэла сопровождать ее, потом поворачивается к Джейсу:

– Поедешь с нами?

Когда они уезжают, Энди, явно не восстановившаяся после киномарафона с Джейком Джилленхолом, засыпает на диване, а я слышу голос с заднего крыльца:

– Детка!

Я выглядываю за ширму и вижу огонек сигареты Тима.

– Иди сюда! Не хочу курить в доме – вдруг Джордж проснется? – а остановиться не могу.

Я выхожу на крыльцо. Воздух такой свежий, листья шелестят на фоне темнеющего неба. Кажется, я сидела в душных комнатах дни, месяцы… миллиарды лет. Даже в Магуайр-парке я не могла дышать полной грудью – мешало то, что следовало сказать Джейсу.

– Хочешь сигарету? – предлагает Тим. – Кажется, тебя сейчас вырвет. – Он протягивает мне мятую пачку «Мальборо».

– Если соглашусь, меня точно вырвет, – смеюсь я. – Слишком поздно подкупать меня, Тим!

«Подкупать» звучит словно пощечина: теперь Гарретты знают правду. Они уже позвонили в полицию? В местные газеты? Где мама?

– Итак, тайное стало явным? – Тим щелкает зажигалкой и топчет предыдущий окурок шлепками.

– Я думала, ты домой уехал.

– Когда вы с Грейс ушли, я перебрался сюда. Решил, что Джейс сейчас выложит правду, что семья захочет поболтать без посторонних и всякое такое дерьмо.

Да уж, получился тихий семейный вечер!

– Но домой я не поехал. Думаю – вдруг кому-то понадобится моя помощь? Ну, отвезти куда-нибудь, стать мальчиком для битья, оказать сексуальные услуги. – У меня, наверное, лицо вытягивается, потому что Тим хохочет: – Это для Элис, не для тебя! Могу с детьми посидеть и так далее. Парень я талантливейший.

Я тронута. Нэн рядом нет, зато есть Тим. Он настоящий друг, появившийся в моей жизни, после такого долгого перерыва! Тим явно разбирается в моих чувствах, потому что спешно добавляет:

– Сексуальные услуги предлагаю из чисто меркантильных побуждений. Еще мне домой чертовски не хочется… Где Грейси?

В полиции? Ей зачитывают ее права?

Глаза наполняются слезами. Брр, как мерзко.

– Черт, не начинай снова. Прекрати! – Тим лихорадочно машет руками у меня перед носом, словно хочет разогнать эмоции, как мух. – Она поехала в больницу признаваться?

Я объясняю про реанимацию.

– Я и забыл, – Тим даже присвистнул. – Так Грейси дома?

Я признаюсь, что не имею понятия.

Тогда Тим бросает сигарету, затаптывает окурок, кладет мне руки на плечи и подталкивает к нашему двору:

– Иди и узнай, а я тут покараулю.

* * *

Я шагаю по подъездной дорожке Гарреттов. Сотовый мама не берет. Может, его конфисковали полицейские, успев обыскать ее и снять у нее отпечатки пальцев? На часах десять. Гарретты уехали больше часа назад.

Окна у нас темные. Мамину машину не видно, хотя она может быть в гараже. Я поднимаюсь по ступенькам крыльца, решив выйти черным ходом и проверить, и вдруг замечаю маму. Она сидит на скамеечке из кованого железа, купленную в подтверждение правила: перед тем как войти, нужно присесть и снять обувь. Мама устроилась на ней, обхватив колени руками.

– Привет! – говорит она тихим, бесцветным голосом, тянется и берет что-то, стоящее рядом.

Бокал белого вина…

Я смотрю на нее, и мне снова становится не по себе. Почему она сидит на скамеечке с шардоне? Где Клэй? Разогревает фокаччу?

Когда я спрашиваю, мама пожимает плечами:

– Наверное, на полпути к своему летнему дому.

Мама же говорила, что, если правда откроется, она потеряет и Клэя. «Клэй Такер играет только в команде победителей».

Мама делает глоток, аккуратно крутит бокал и заглядывает в него.

– Так вы… поссорились? – спрашиваю я тихо.

– Обошлось без пафоса.

– Что это значит?

– Клэй недоволен мной. Хотя, наверное, напишет мне хорошую речь о выходе из предвыборной гонки. Так рисковать Клэй не любит.

– Так ты его выгнала? Или он ушел? Или как?

Страшно хочется вырвать бокал у мамы из рук и зашвырнуть подальше.

– Я сказала, что Гарретты заслужили правду. Он заявил, что правда – понятие гибкое. Мы поссорились. Я сказала, что иду поговорить с тобой. И с Гарреттами. Он выдвинул мне ультиматум, но я все равно ушла, а вернувшись, его не застала. Зато получила эсэмэску. – Мама тянется в карман за телефоном, словно в знак доказательства. Что на экране, я не вижу, но мама не унимается: – Клэй говорит, что дружит со своими старыми подружками. – Мама корчит гримасу. – Думаю, он имел в виду «с предыдущими», ведь я наверняка самая старая. В сжигание мостов он не верит, но считает, что нам стоит «взять тайм-аут и свежим взглядом взглянуть на наши отношения».