– О, наша подруга в пылу страстей паричок потеряла, то-то, я думаю, у нее волосы какие-то ненатуральные, – ехидно заметила Алина.

Она вытянула ногу, намериваясь поддеть парик носком сапога и зашвырнуть его куда подальше, чтобы соперница его не нашла. Мокрая прядь взлетела на воздух, но в то же мгновение шмякнулась рядом, оголив серое ухо с недорогими сережками-гвоздиками, вколотыми по всему периметру ушной раковины. Показавшееся лицо частично покрывал мокрый камышовый пух, из воды выглядывало одно веко, нос и рот. Тела видно не было, его холмом закрывал поваленный камыш.

От страха нас парализовало, и несколько минут мы стояли в оцепенении, тупо глядя на голову утопленницы.

– Что это? – осевшим голосом спросила Алина.

– По-моему, это голова нашей знакомой.

– Я дальше не пойду, боюсь. Вдруг они все там… И Густав, и Олег, – Алина попятилась, подальше от трупа.

– Я тоже боюсь, – мне стало дурно, я живо представила мужа, лежащего на илистом дне речушки, и чуть не потеряла сознание.

– Полицию вызвать нужно, идем отсюда, мы можем наследить. – Алина заговорила вполне трезво. Я в отличие от нее продолжала стоять безмозглым истуканом.

– Идем, – повторила Алина и потянула меня за руку.

Расстояние до деревни мы преодолели за считанные минуты. На крик Алины: «Есть кто-нибудь живой?» – деревенские бабы повываливали из домов и обступили нас со всех сторон. Мы рассказали им о трагедии на реке и переложили на них неприятную обязанность найти участкового и вызвать полицию.

На что-то надеясь, я опять попыталась позвонить Олегу. Все тот же противный автомат сообщил мне, что нет связи с телефоном моего абонента. Вылакав пузырек валерьянки, предусмотрительно положенный Алиной в автомобильную аптечку, я на какое-то время забылась. Это был сон с открытыми глазами. Я видела суетившихся вокруг меня людей, которые любезно предлагали кто воду, кто таблетки. Я все видела и даже слышала, но не понимала, о чем они говоря. Находясь в какой-то прострации, вне времени и пространства, до меня доходили отдельные обрывки фраз.

– Ой, боженька! Какое горе! Вроде девка молодая.

– Да неужели утопла?

– Вода ж такая холодная. С чего это ее в воду понесло?

– А слыхала, в соседнем районе ураган пронесся?

– Слыхала. Все повалил: и деревья, и столбы.

– Все стало с ног на голову! Где это видано, чтоб на Пасху такая жарень стояла? Земля холодная, воздух теплый, вот и создаются разные завихрения. Хорошо, что нас ураган миновал.

– У меня вчерась ноги выламывало, всю ночь не спала. Должно быть, на смену погоды.

– А я ноги и спину мажу мазью «Хвастум-гель». Дочка из города привезла. Не поверите, девчонки, как ноги помажу, так наутро себя молодухой чувствую. Да не фастаю я.

– Петровна, гель этот «Фастум» называется, и не «фастать», а «хвастать» говорить надо. Деревня!

– Поди ж ты, городская! У тебя, Зинка, чувство юмора на нуле, только и знаешь, что поправлять нас. Деловая! Кто тампонами «Тампакс» бутылки с морсом затыкает?

– А что, удобно, я его в полиэтиленчик заверну и заткну. А потом за веревочку дерну и выдерну. А чего добру пропадать? Внучка с лета две коробки оставила, а в этом году вроде приезжать не собиралась.

Часа через два подъехал голубой «газик», из которого высыпался обычный полицейский набор: следователь, фотограф, патологоанатом и пожилой мужичок при погонах старшего лейтенанта, который впоследствии оказался местным участковым.

Разговаривала с ними Алина, я была не в состоянии с кем-либо беседовать, меня прорвало, и слезы градом катились из моих глаз. Сразу вспомнилось: каким хорошим мужем и замечательным отцом был Олег.

К реке нас не взяли, мы остались ждать рядом с машинами. Я позвонила на мобильный Петрова, оповестила его о случившемся несчастии и попросила срочно приехать. Появился он достаточно скоро.

– Я в шоке! Еду с провизией, тут ты звонишь. Что же все-таки случилось?

– Юрочка, не знаю! Мне страшно даже думать об этом. Мы нашли тело Ани, дальше идти побоялись. Мы сидим здесь три часа, телефон Олега не отвечает. Живые они там или нет, не знаю.

Алина тронула меня за плечо:

– Ой, там, кажется, несут кого-то на носилках.

Я повернула голову, действительно, полицейские на носилках тащили два тела. Одно было полностью прикрыто белой простыней, на других носилках возлежал Густав в трусах и майке.

– У, жирный боров, надорвешься, пока его дотянешь, – возмущались менты.

– Марина, посмотри скорей, ноги, ноги там есть? – Алина попросила меня приглядеться.

От природы близорукая, она не видела так далеко.

«С чего она взяла, что его должны были расчленить? Бедняга, с горя совсем умом тронулась», – подумала я.

– Ноги передние или задние, – лепетала она как в бреду.

– Да что он, конь, что ли, чтобы иметь две пары ног. Ноги как ноги, и притом на месте!

– О-о-о! – застонала Алина. – Я спрашиваю, несут вперед ногами или головой?

– Кажется, головой!

Алина бросилась к Густаву и принялась его тормошить. Из могучей груди вырвался утробный хрип.

– О, это предсмертный стон! – завопила Алина.

– О боженька! – поддержали ее старухи, со всех сторон обступившие Шульца.

– Женщина, не старайтесь! Это не стон, а храп. Пьяный он в стельку, – пояснил участковый. И будто в подтверждение к сказанному Густав издал такой громкий звук, что старушки, собравшиеся посмотреть, как развиваются события, вздрогнули и перекрестились.

– Живой, живой, – причитала Алина.

– А моего мужа там не видели? Олег Клюквин… его не находили? – Ко мне вернулась надежда увидеть мужа живым. И я бросилась допытываться о нем у полицейских.

– Нет, больше там никого нет. Как, вы говорите, зовут вашего мужа?

Я повторила имя.

Нас час допрашивали. Выяснилось, что пропал мой муж и с ним его машина, во дворе дома Петрова ее почему-то не оказалось. Ворота закрывались на засов, который снаружи открывался ключом, но можно было запросто перелезть через забор и открыть изнутри, так что угнать машину со двора не составляло никакого труда. У Юры по этому поводу не было никаких объяснений, он только пожал плечами, замок он давно собирался поменять, но руки до него не доходили.

Следователь нас еще спрашивал, с какой целью собралась на природе компания, как будто половить рыбу и выпить заодно – это не повод.

Не удовлетворенные нашими ответами, менты взяли с нас подписку о невыезде и разрешили ехать домой.

– А как же Густав, я могу его забрать? – спросила Алина у следователя.

– Пока нет. Он подозреваемый, и отпустить мы его не можем.