— Ответ из Рэдклиффа не оправдал твоих ожиданий? —Он знал, как она хотела поступить туда, и готов был искренне посочувствовать.

— Они отказали мне, как и Станфорд. Все остальныеприняли. — Пакстон перечислила колледжи, куда она послала анкеты, иучитель тоже остановился на Беркли. Сам он был с севера и по себе знал, какважно обрести самостоятельность и собственный опыт. Он считал, что дети сзапада должны ехать на восток, а с востока на запад на год или два, они должныпосмотреть мир, чтобы расширить кругозор и представить себе все егоразнообразие.

— Я бы на твоем месте не задумывался ни на минуту, этотвой шанс. Оставь пока Рэдклифф, он никуда не убежит, ты сможешь перевестисьтуда на последних курсах. Бог с ним, езжай на запад, ты полюбишь его.

Она слушала и воодушевлялась. В конце концов, может, Квиннии права, может, это выход.

Пакстон ничего не говорила матери несколько дней, а впятницу решилась и послала согласие в Беркли. Вечером того же дня за обедом онане выдержала.

— Я отправила свое согласие сегодня, — спокойносказала она, ожидая бурю, которая вскоре последует.

— Молодец, — поспешил с похвалой брат. Ну вот онасделала так, как они с матерью и говорили. Оказалось, все не так сложно, какпредставлялось матери. — Ты довольна собой, Пакс? Ты заслужила похвалу.

Она усмехнулась в ответ, зная, что сейчас произойдет.

— Да, на самом деле, да. Я много думала. Это мой первыйсерьезный выбор, и, наверное, я сделала его правильно.

Мать посмотрела на нее с опаской, предусмотрительно незадавая вопросов.

— Я рада, что ты пошла по этому пути, Пакстон, —сдержанно сказала она, как бы прощупывая почву.

— Я тоже, — проговорила Пакстон.

— Много замечательных девушек поступили в этом году в«Сладкий шиповник», Пакстон. Это чудесная школа, и тебе там будетхорошо, — весело подытожил брат.

Пакстон спокойно посмотрела на них.

— Да, конечно, — согласилась она, — но япоступила не туда. — На минуту все замерли. Недобрые предчувствия матери оправдались. —Я отослала письмо в Калифорнийский университет, в колледж Беркли.

Над столом повисла оглушительная тишина, затем брат резкооткинулся на спинку стула и швырнул свою салфетку на стол.

— Кто тебя надоумил сделать такую чудовищную глупость?

Квинни тихонько вышла из столовой, как бы для того, чтобыположить в блюдо ростбиф.

— Я посоветовалась со старшими друзьями и учителями вшколе. Они все сказали, что Беркли — отличная школа и замечательно учитьсяименно там, если я не поступила в Рэдклифф.

— Но почему Калифорния? — в отчаянии прошепталамать. — Почему из всех возможных колледжей ты выбрала этот?

Но все и так знали, почему она это сделала, собирались онипризнаваться в этом или нет. Пакстон хотела уехать от них подальше. Она быланесчастлива дома с тех пор, как умер отец, и они ничего не сделали, чтобыпомочь ей. Они жили своей жизнью, изредка пытаясь заставить ее жить так же,никогда не интересуясь, хочет ли она этого. Ожидалось, что она со временемпримет их стиль жизни, не раздумывая, подходит он ей или нет. По их мнению, еежелания значили немного, если все вокруг живут так. Но она сделала собственныйвыбор, чтобы жить своей жизнью. Она выбрала Калифорнию.

— Я решила, что должна сделать так, — объяснилаона, глядя прямо в глаза матери. Она не спорила и не доказывала своей правоты.Ей было все равно, что они скажут или сделают.

Слава Богу, отец оставил на ее счету небольшой капитал,которого хватит на оплату учебы там, где она пожелает. Следовательно, мать неможет заставить ее сделать по-своему, угрожая не платить за обучение.

— Твой отец был бы разочарован таким поступком, —холодно произнесла мать, но этот упрек был не правдой.

— Я пыталась поступить в Гарвард, как он хотел,мама, — как можно более вежливо отозвалась Пакстон. — Я не поступила,но, думаю, он простил бы меня. — Она вспомнила рассказ отца о том, как онпытался поступить в Принстон и Йель, но провалился, и ему пришлось«приземлиться» в Гарварде. А она «приземлится» в Беркли.

— Я имею в виду, он огорчился бы из-за твоеговнезапного отъезда из дома.

— Я вернусь, — мягко сказала она, но вдругзадумалась, а захочет ли она возвращаться? Вернется ли она? Кто знает, будет лиона работать в Саванне после окончания или, полюбив Калифорнию, останется тамнавсегда?

С одной стороны, она отчаянно стремилась уехать отсюда, сдругой, наоборот, было жалко оставлять дом, в котором выросла.

Грустно прощаться с друзьями, но сама возможность уехатьдавала ощущение свободного полета. В Саванне она постоянно чувствовала себятретьей лишней. Она никогда не делала того, чего ждала мать, не из вредностиили капризов — ей просто не приходило в голову сделать так, как нужно матери.Причин, чтобы уехать, более чем достаточно. Она не могла оставаться на Юге, немогла жить вместе с родными, все время делая вид, что между ними есть что-тообщее.

Вдруг она отчетливо представила, как чужды они друг другу,как .необходимо ей начать другую, свою собственную, жизнь.

— И как часто ты намереваешься приезжать домой? —с укором в голосе поинтересовалась мать. Квинни тоже посмотрела из-за плеча наПакси.

— Я буду приезжать на Рождество и, конечно, летом наканикулы. — Это все, что она могла пообедать, ведь больше всего она хотеласвободы. — Я буду приезжать так часто, как смогу. — И улыбнулась,ожидая примирительных взглядов или улыбки, но они не отозвались на этот шагнавстречу. — Вы тоже можете навестить меня, если захотите.

— Мы с твоим отцом как-то раз были вЛос-Анджелесе, — с неприязнью вспомнила Беатрис. — Это ужасное место.Я никогда не хотела бы побывать там снова.

— Но Беркли находится недалеко от Сан-Франциско. —Пакстон могла бы сказать «недалеко от преисподней» — для матери это звучало быодинаково.

Остаток вечера прошел в молчании.

Утром в день отъезда Пакстон стояла в уютной кухне и впоследний раз разглядывала ее, собираясь с силами перед дальней дорогой, сослезами на глазах, склонив голову на мягкое плечо Квинни.

— Как же я буду жить, не видя тебя каждый день, —шептала она, как маленькая. Внезапно Пакстон почувствовала ту же тоску и больпотери, как после смерти отца. Она точно знала, что не увидит больше Квинни, несможет протянуть руку и дотронуться до нее…

— Ничего, ты привыкнешь, — храбрясь, ответилаКвинни, отводя глаза. Ей не хотелось, чтобы Пакстон поняла ее чувства. —Ты будешь хорошей девочкой в Калифорнии. Не забывай есть овощи, побольше спатьи раз в неделю мыть с лимоном свои замечательные волосы. — Так она мылаПакси голову с младенчества и была уверена, что именно от этого Пакси быласейчас такой же белокурой, как восемнадцать лет назад. — Носи шляпу насолнце, не перегревайся… — надо было дать еще тысячу советов, но на самом делеКвинни хотела сказать, как сильно она ее любит.