– Да... Спасибо тебе... Ты такая милая, Мэри-Эллен...

Она обрадовалась. Казалось, Иеремия оценил ее старания.

– У тебя что-то случилось?

Иеремия долго колебался. То, что довелось ему испытатьпрошлой ночью, странным образом переплеталось с его давними чувствами к Дженни.Почему он вспомнил об этом? Ведь прошло восемнадцать лет...

– Тяжелая ночь. Я был у Джона Харта...

Удивленная Мэри-Эллен приподнялась, опершись на локоть.

– Я не знала, что вы разговариваете...

– Вчера вечером я был там. У него умерли жена и дочь...– Иеремия осекся и закрыл глаза, вспомнив лицо мертвого Барнаби. – Его сынскончался уже при мне. – По его щеке покатилась слеза.

Мэри-Эллен осторожно утерла ее и обняла Иеремию. Высокий,сильный, мужественный, а такой мягкий и добрый... Она еще больше любила его заэту слезу, не оставшуюся одинокой.

– Он был совсем маленький... – Оплакивая мальчика,которому закрыл глаза прошлой ночью, он прижал к себе Мэри-Эллен, стыдясьчувств, которые не смог сдержать.

Этот поток хлынул из глубины его души.

– Бедняга, потерял всех троих разом...

Чуть успокоившись, Иеремия сел на постели и посмотрел наМэри-Эллен.

– Ты хорошо сделал, что поехал к нему, Иеремия. Никтобы не поступил так на твоем месте.

– Я знал, каково ему.

Она слышала о Дженни от Ханны, знавшей Мэри-Эллен с детстваи часто встречавшейся с ней на рынке в Калистоге. Однако сам Иеремия никогда неговорил о своей умершей невесте.

– Со мной однажды тоже случилось нечто подобное.

– Я знаю. – Ее голос был нежным, как лепестки роз, лежавшиевозле кровати.

– Я догадывался. – Иеремия улыбнулся и вытер слезы. –Прости меня...

Он вдруг застеснялся, но ему полегчало. Ах, Мэри-Эллен,добрая душа...

– Бедный парень, ему придется нелегко.

– Он выдержит.

Кивнув, Иеремия посмотрел на Мэри-Эллен.

– Ты знаешь его?

Она покачала головой:

– Я встречала его в городе, но мы никогда неразговаривали. Говорят, он упрям как мул, и даже еще упрямее. Такие люди обычноне сдаются, что бы с ними ни случилось.

– Я так не думаю. По-моему, он просто очень молод, оченьсилен и если чего-то хочет, то хочет по-настоящему. – Иеремия улыбнулся. – Я быне стал с ним работать, но восхищаюсь тем чего он добился.

Мэри-Эллен пожала плечами. Она не слишком интересоваласьДжоном Хартом. Иеремия Терстон интересовал ее гораздо больше.

– А я восхищаюсь тобой. – Она улыбнулась и придвинуласьк нему поближе.

– Не знаю за что. Я и есть тот самый старый мул, окотором ты только что говорила.

– Но ты мой мул, и я люблю тебя.

Ей нравилось говорить так. Эти слова заставляли Мэри-Элленповерить в себя. Пусть и Иеремия послушает...

Мэри-Эллен понимала, что он никогда не принадлежал ей,однако раз в неделю она могла позволить себе помечтать, и это приносило ейудовлетворение. Выбирать не приходилось. Однажды Иеремия сделал ей предложение,но тогда она не захотела выходить замуж, а теперь было слишком поздно. Ему былодостаточно встречаться с ней раз в неделю. Сейчас, когда Джейк умер, Мэри-Элленс радостью вышла бы за Иеремию, однако она понимала, что повторного предложенияне будет. Иеремия больше не хотел этого, и она давно распрощалась с надеждой.Она сделала глупость, не решившись сразу. Но тогда оставалась надежда, чтовернется Джейк... этот вечно пьяный сукин сын...

– О чем ты сейчас думала? – Иеремия внимательнопосмотрел ей в лицо. – Похоже, ты сердишься.

Мэри-Эллен засмеялась, удивившись его проницательности.Впрочем, он всегда был чуток.

– Ничего особенного.

– Ты сердишься на меня?

Она быстро покачала головой и нежно улыбнулась. Иеремияредко давал ей повод к обидам. С Джейком все обстояло иначе, боже, что заублюдок! Пятнадцать лет жизни коту под хвост... Пять из них она ждала еговозвращения, а Джейк тем временем завел себе другую женщину в Огайо. Об этомМэри-Эллен узнала уже после его смерти, когда к ней заявилась эта девчонка. Она,оказывается, даже успела прижить от Джейка двух сыновей. Мэри-Элленпочувствовала себя дурой. Она долго сторонилась Иеремии, надеясь, что мужвсе-таки вернется... Муж... Смех да и только...

– Я никогда не сержусь на тебя, дурачок. Ты не даешьмне повода.

Она говорила правду. Иеремия – прекрасный человек, он такдобр к ней. Даже слишком. Он был щедр, вежлив, внимателен, но всегда держал еена расстоянии, не оставляя надежд на будущее. Сегодня суббота, суббота черезнеделю – и так было целых семь лет. Нет, Мэри-Эллен не сердилась, только времяот времени грустила и ждала, ждала, ждала...

– Мне скоро придется уехать. – Иеремия всегдапредупреждал ее заранее, это было его правило. Внимательный, порядочный,заботливый.

– Куда на этот раз?

– На Юг. В Атланту.

Иеремия часто бывал в Нью-Йорке, год назад ездил в Чарлстон,в штат Южная Каролина. Однако он никогда не брал ее с собой. Бизнес естьбизнес, а тут дело другое...

– Надолго не задержусь. Туда и обратно, да ещенесколько дней на переговоры. Самое большее – две недели. – Иеремия ткнулсяносом в шею Мэри-Эллен и поцеловал ее. – Будешь скучать по мне?

– А ты как думаешь? – От желания голос ее сталглуховатым, и они снова скользнули в постель.

– Думаю, я сошел с ума, решив куда-то ехать, вот что ядумаю...

И Иеремия подтвердил свои слова делом. Он заключилМэри-Эллен в объятия, заставив ее трепетать и громко кричать от наслаждения.Они всполошили бы всех соседей, не догадайся Иеремия заранее закрыть окна. Онхорошо знал эту женщину. Субботние ночи были в радость не только ему.

На следующее утро Иеремия чувствовал себя другим человеком,наблюдая за Мэри-Эллен, которая варила сосиски и яйца, жарила большой бифштекси кукурузные лепешки на старой кухонной плите. Прошлой зимой он предлагалкупить ей новую плиту, но она отказалась, заявив, что ни в чем не нуждается.Жадность не была ей свойственна, к вящей досаде матери, часто напоминавшейдочери, что Иеремия один из самых богатых людей в штате и что она самая большаядура, которая когда-либо жила на свете. Однако Мэри-Эллен не обращала на ееслова никакого внимания. Она получила все, что хотела... Почти все... Покрайней мере раз в неделю. И это устраивало ее больше, чем семейная жизнь скаким-нибудь замухрышкой. Она ни на что не жаловалась и могла делать все, что хотела.Иеремия никогда не интересовался, чем она занимается в другие дни недели. У нееуже много лет не было других мужчин, но лишь потому, что она сама этого нежелала. Если бы ей встретился человек с серьезными намерениями, она бы моглауйти к нему. Иеремия вел себя очень деликатно и ничего не требовал от нее.