то и девушка, и болото исчезли, а перед собой Пер Гюнт увидал кучу, если не сказать груду, медведей.

«Никогда ещё не доводилось мне видеть кучу медведей!» – подумал Пер, но когда подошёл он совсем близко, все медведи исчезли – кроме одного.

А в горах раздалось:

От Пер Гюнта ты

Спрячь кабана своего!

Пока не пристрелил он его!

– Нечего бояться мне какого-то Пера! – отвечал чей-то голос. – И не пристрелит он кабана моего, ибо не мыл он сегодня рук!

Услыхал это Пер и быстренько вымыл руки в ручье, а затем пристрелил медведя.

– Говорили же тебе – спрячь кабана своего! – раздалось в горах.

А в ответ послышалось:

– Я не вмешался, потому что был он чист.

Пер разделал медведя, тушу закопал в землю, а голову и шкуру взял с собой.

По дороге домой увидел он горную лисицу.

– Посмотри-ка, какой у меня жирный телёночек, – раздалось в горах.

– Посмотри-ка лучше на ружьё Пера, которое он поднял высоко, – был ответ, когда Гюнт поднял ружьё и прицелился. Пристрелил он и горную лисицу.

Когда вернулся Пер на сетер, зашёл он в избушку, а на пороге поставил голову медведя с открытой пастью. Развёл Пер огонь в очаге и поставил вариться суп. Но так как было у него много дел по хозяйству, то не очень-то следил он за дверью и не заметил, как к дому подошёл тролль и просунул голову в дверь так далеко, как только смог. Во всяком случае, нос тролля достал до очага.

– Сейчас как сморкнусь! – взревел тролль.

Но Пер не растерялся и ответил:

– Сейчас как супом плеснусь! – И выплеснул весь суп из котелка на длинный нос тролля.

Тролль взревел от боли и убрался прочь, но в горах раздалось множество насмешливых голосов:

– Гури Супное Рыло! Гури Супное Рыло!

На некоторое время тролли оставили Пера в покое, но спокойствие длилось недолго – вскоре возле избушки раздался дикий грохот и шум. Пер выглянул наружу и увидел возок, полный медведей, которых большой тролль затащил внутрь горы.

А вскоре тролли вылили в печную трубу ведро воды и погасили огонь. В избушке стало темно, ведь в те времена на сетерах строили избушки, в которых не было окон. После того как погас огонь, во всех углах зашуршало, и что-то зашевелилось, и раздался голос:

– Уж теперь-то Перу не поздоровится, ведь не успеет он добраться до Валы!

Услышал эти слова Пер Гюнт, собрался, закрыл избушку, взял с собой собаку и отправился на Валу, где было три сетера. И, как только прошёл он немного на север, вдруг стало так светло, как будто горели все избушки на Вале, но тут Пер заметил стаю волков и часть из них перестрелял, а часть забил до смерти.

Когда же наконец добрался он до Валы, то было там темно – хоть глаз выколи. И никакого пожара. Зато в одной из избушек хозяйничали четыре незнакомых парня – и были это четыре горных тролля. Звали их Гюст из Вэре, Тронд с Вальских гор, Тьёстоль Ольбакка и Рольф Огненная Сума. Гюст стоял у дверей на страже, а трое остальных троллей что-то делали внутри дома. Пер Гюнт выстрелил в троллей, но не попал. Гюст-тролль убежал – уж очень он испугался. Испугались и три других тролля в избушке и, когда вошёл туда Пер, стали молить его о пощаде. Но была там ещё троллиха, которую звали Ненормальная Кари, так вот она совсем не испугалась, а сказала, что готова сразиться с Пером и испытать его силу, и стала подстрекать троллей начать драку. Но тролли её не послушались и стали прятаться по углам, когда поняли, что Пер уже в доме. Напустил Пер на Тьёстоля собаку, и вырвала она большой кусок шкуры из его ноги.

– Не видел ли ты по дороге сюда моих змеюк? – спросил Пера Тронд, а надо сказать, что змеюками называл он волков.

– Как же, как же, – отвечал ему Пер, – видел я твоих змеюк и сейчас отправлю тебя их догонять. – И с этими словами пристрелил он тролля с Вальских гор. Затем ударил прикладом ружья Тьёстоля, а Огненная Сума сам залез в печную трубу и выбрался через неё на крышу. Так ему удалось спастись.

До Рождества всё было спокойно. А ближе к Рождеству услышал Пер, что в горах в Довре есть один хутор, из которого в сочельник тролли всегда выгоняют хозяев, а сами всю ночь напролёт пируют в доме. Отправился Пер на тот хутор, чтобы сразиться с нечистью.

Нарядился он в самые старые одёжки и прихватил с собой ручного белого медведя, шило, смолу и горбушку хлеба.

Пришёл он на тот хутор и попросился переночевать.

– Господь помоги тебе и нам, – отвечал ему хозяин хутора. – Но не можем мы тебе предложить гостеприимства!

Но Пер Гюнт отвечал, что знает о беде хозяев, и пообещал освободить их от троллей. Хозяин обрадовался, разрешил Перу войти в дом да ещё дал свиную шкуру.

Вот медведь улёгся за печкой, а Пер Гюнт вынул шило, смолу и краюшку хлеба, положил перед собой, а сам принялся шить громадную туфлю из свиной кожи. К туфле – по отверстию, в которое вставляется нога, – приделал он длинный-предлинный ремешок, которым легко было стянуть туфлю вокруг щиколотки. А ещё приготовил Пер Гюнт багор.

И вот, как всегда в сочельник, ввалилась в дом целая орава троллей, с песнями под скрипку, на которой играл один из горных жителей. И тут же устроили танцы. Натанцевались они и набросились на рождественский ужин, который был накрыт на столе, – жареную свинину и прочие вкусности, а вот жареных лягушек и тому подобные мерзости принесли тролли с собой.

Вскоре заметили тролли громадную туфлю, удивились её размерам и принялись примерять её. А туфля-то была такая большая, что смогли в неё вставить ноги сразу все тролли. А Пер Гюнт только того и ждал – дёрнул за ремешок, стянул туфлю, все тролли попадали на пол – оказались они связаны по ногам.

Тут и белый медведь высунул морду из-за печи и стал принюхиваться к запаху жареной свинины.

– Может, хочешь полакомиться свининкой, белая киска? – закричал один из троллей и бросил кусок мяса со всё ещё скворчащим жиром прямо в пасть медведю.

– Ну, теперь твоя очередь, медвежонок, – сказал