поднимали – 102,27 или 97,5, – их сила не менялась. Видимо, числа буквально тяжелее железа – по крайней мере на 4,77 килограмма.

То, что числа могут быть тяжелее железа, объясняет и другой феномен: почему гораздо сложнее увеличить в жиме лежа вес, например, с 97,5 кг до 100, чем с 95 до 97,5. Разница в весе в обоих случаях одна и та же – 2,5 кг, но в числах она больше, если девятка заменяется десяткой. Вы наверняка сталкивались в спортзале с подобным? Число, преодолеть которое кажется почти невозможным, называют камнем преткновения или “магической преградой”, но после того как вы его однажды достигли, повторить это становится намного легче. Именно число преграждает вам путь. В Норвегии и Швеции тяжелоатлеты “застревают” перед 100 кг, а американец может “зависнуть” на 102,27 кг (т. е. на 225 фунтах).

В течение нескольких лет я ставил своей основной задачей достичь 200 кг в становой тяге. Я довольно равномерно увеличивал вес до 190 кг, но на этом рубеже процесс застопорился. Как только я брался за штангу весом 200 кг, она казалась вцементированной в пол. Когда же я огорченно снижал вес до 190 кг, то поднимал ее без труда, порой даже по 2–3 раза подряд. На этой стадии я находился довольно долго (иногда с переменным успехом пробуя поднимать промежуточные веса: 195 и 197,5 кг).

Однажды я попросил парня, который без конца упражнялся в становой тяге, сделать перерыв и уступить штангу мне. По моим подсчетам, вес штанги составлял 180 кг, и я в тот раз решил, что этого достаточно. Я планировал поднять штангу 3–4 раза, но она показалась такой тяжелой, что я ограничился одним. А когда позже мне помогали снять диски, выяснилось, что те диски, которые я счел десятикилограммовыми, на самом деле были двадцатикилограммовыми (такие обычно красят в синий цвет, но краска стерлась и они выглядели, как черные десятикилограммовые). Так что реально я поднял именно 200 кг.

Микаэль

Числа и старение

Возраст – всего лишь число, говорят иногда. И в этом есть доля истины. В конце концов, тело не знает, сколько ему лет. По мнению преподавателя анатомии Леонарда Хейфлика (Leonard Hayflick), у тела нет одного определенного возраста – у него одновременно несколько разных возрастов. Дело в том, что тело состоит из огромного количества клеток, которые делятся и обновляются с разными скоростями. Эти скорости различаются в зависимости от части тела или органа и от конкретного человека. Неизменно только одно: сколько раз клетка способна обновляться. И Хейфлик обнаружил, что когда значительное количество клеток тела достигает этого максимума (называемого “пределом Хейфлика”), человек умирает.

Однако хоть мы и состоим из клеток с различной скоростью обновления, большинство из нас стареет – год за годом – с одной и той же скоростью. Объясняется это, предположительно, тем (по крайней мере частично), что свой возраст мы измеряем одними и теми же числами – количеством лет, прошедших со дня нашего рождения.

К сожалению, нет возможности проверить, так ли это на самом деле. Для этого нужно было бы сравнить старение людей, которые измеряют свой возраст годами, с теми, кто этого не делает, а это невозможно. Конечно, есть люди, которые не измеряют свой возраст годами, – например, живущие в Амазонии индейцы мундуруку, умеющие считать только до пяти. Но парадокс в том, что возраст таких людей было бы крайне затруднительно определить, исходя из состояния их клеток, делящихся с разными скоростями в границах предела Хейфлика. Другой способ проведения эксперимента – обмануть людей, сказав им, что они старше (или моложе) их реального возраста, и посмотреть, как они будут стареть. Но подобный эксперимент не одобрит ни одна этическая комиссия.

К счастью, люди успешно обманываются сами. Когда мы хотим сказать себе, что наш реальный возраст не совпадает с календарным, мы говорим о “психологическом возрасте”. В нескольких исследованиях изучалась зависимость между психологическим возрастом человека и обычной для него скоростью передвижения; все они показывают одно и то же: чем меньше, по ощущениям человека, его психологический возраст, тем быстрее он ходит. Интересно, что скорость ходьбы часто рассматривается как простой эпидемиологический индикатор биологического возраста человека и продолжительности предстоящей ему жизни. На скорость ходьбы оказывает влияние буквально все – от кровообращения и дыхательной системы до мышц, суставов и скелета, – и таким образом она представляет собой “сводную таблицу” общей жизненной силы организма. Измерив продолжительность жизни сотен тысяч людей, ученые убедились в чрезвычайной точности этой взаимосвязи. Иными словами, чем медленнее вы идете, тем быстрее вас догонит смерть.

Влияние психологического возраста на скорость ходьбы могло бы, конечно, объясняться тем, что физически более молодые (и от этого более быстрые) чувствуют себя моложе. Но когда в одном исследовании экспериментаторы сравнили скорость ходьбы людей разного психологического возраста, они увидели это влияние только в тех случаях, когда человек отвечал на вопрос о своем психологическом возрасте (и, соответственно, вспоминал о нем) до того, как начинал идти. Таким образом, психологический возраст заставлял их двигаться с другой скоростью. Это также объясняет, почему участники эксперимента двигают своих аватаров в компьютерной игре медленнее по мере увеличения возраста персонажа и даже сами идут медленнее, покидая лабораторию после эксперимента.

Изучение десятков тысяч людей показывает, что психологический возраст, как и возраст календарный, влияет на все, что мы связываем со старением, – от памяти и когнитивных функций до физического здоровья, немощности и смертности. Таким образом, ваш возраст и продолжительность вашей жизни зависят от того, как вы сами оцениваете свой возраст. Буквально.

Это объясняет, почему наш возраст имеет магические ограничения. Точно так же, как числовые границы влияют на вес, который мы можем поднять, они влияют и на то, насколько быстро мы стареем.

Несекрет, что старение расстраивает и что мы испытываем легкий экзистенциальный кризис, пересекая такие рубежи, как 30, 40 и 50 лет. Особенно мужчины. Кто‐то покупает “Харлей-Дэвидсон”, кто‐то пускается в любовные приключения, а иные становятся маньяками спортивных занятий.

Для меня кризис среднего возраста ознаменовался первым в жизни марафоном. В очень теплый солнечный день в Стокгольме. На старте я обратил внимание на то, сколько вокруг меня таких же, как я, слегка растерянных мужчин 40–50 лет. На одном даже была тесноватая футболка с надписью “И в пятьдесят даю жару”.

Добредя после исключительно мучительного забега (больше никогда!) до гостиницы, я углубился в статистику. И точно: среди участников марафонов есть довольно внушительное число людей, которым только что исполнилось 30, 40 или 50. У