— И что он еще говорил? — Прищурился я. Не нравилось мне это.

— Да, так, — запнулся он, — в случае чего красноволосую к вам отправить, — ответил.

— Даже так, — изумился.

Это было не похоже на отца. И все же он куда более дальновидней меня. Я-то подумал, что может она меня решила разыскивать, а она мстит… Только кому и за что? За рабство? Так кроксы сами виноваты. Когда остается горстка самых богатых и влиятельных — их нужно лучше охранять, а так они — легкая нажива для таких как мы.

Маире хватает благоразумия не прятаться за спинами сариан. С ними будет разбираться колония, а с ней — я лично. Небольшая борьба, хотя скорее — сопротивление, и она в моих руках. Сколько же я ждал этого. Сколько раз в мыслях представлял нашу встречу, а она такая же как и прежде… Будто не было разлуки, будто не жила без меня, будто и вовсе не убегала, все так же будоражит кровь, заставляет рычать ее имя, смакуя его на своих устах. Так и хочется прижать ее к обшивке корабля, на котором мы оказываемся спустя короткий промежуток времени, и окунуться в жаркие воды, что обещает ее тело. Ловить ее тихие вздохи, питаться громкими возгласами, но я терпелив… пока что терпелив, но эти красные волосы, эти глаза, мечущие молнии… смотря на них слишком сложно сдерживаться.

— Куда мы? — Слышу ее голос, когда мы стартуем с этой не приветливой планеты.

— Домой, — отвечаю, расплываясь к улыбке.

И все равно на ее громкое — "не хочу, не буду, отпусти". Все равно… слишком долго ждал, слишком, чтобы сейчас упустить. Она моя.

Маира

Нервно дергаюсь, пытаясь вырваться из оков сидения, но в этот раз Аякс все предусмотрел и зафиксировал меня, а мне все равно… паника захлестывает, вместе с пониманием, что я больше не увижу детей, Зелта, дорогих сердцу сариан. Какой же я была глупой. На что надеялась? К чему стремилась? Все кажется сейчас таким незначимым, мелочным, неважным. Я больше не увижу дома, капли тоже скоро закончатся. Значит ли это, что я снова стану слепой? Может тогда Аякс меня отпустит? Нет, сама же отрицаю это предположение, мелькнувшее последней надеждой, он не из тех, что так просто отпускают.

Чего же я добилась? Ничего. Ровным счетом. Только обрекла себя на печальную судьбу рабыни в бесполезной попытке… забыть? Вычеркнуть из сердца рабство? Или самого Аякса? Так ни одно, ни второе не получилось, если первое просто невозможно вычеркнуть из памяти, здесь поможет разве что полное стирание памяти, то мужчина никогда не позволит, чтобы его забыли — не даст забыть. Не упустит шанса напомнить о себе, снова показать мое место. Не хочу. Не буду. НЕТ.

Хочется кричать, но я лишь беспомощно вдыхаю, чтобы зло выдохнуть. Он не получит свою рабыню, я больше не она.

Казалось, что ситуация безвыходная, накатывало злое отчаяние. Я просто не могла поверить, что все вот так. Не хотела сдаваться, но кроме волевого характера и несогласия с существующей несправедливостью противопоставить Аяксу было нечего.

Он был в более выгодном положении, все на его стороне — и сила, и корабль, да даже право собственности, подтверждающий штрих-код, и тот на месте, который я по собственной глупости не удалила, хотя могла. На моей же — лишь упрямство, нежелание снова подчиняться и желание вернуться к дочерям.

Какой бы план не всплывал в моей голове, все выглядело поражением, проигранным боем даже без атаки, и если когда-то я рискнула — по сути, выбрав смерть, сейчас я такого удовольствия не могла себе позволить. Не время сдаваться.

Если в колонии, попади я именно к ним, у меня точно не было шанса выбраться, тогда смерть была бы единственно верным решением, иначе меня все равно ждала бы смерть — сначала личности, а после и тела, то с Аяксом можно снова попытаться… Выторговать себе свободу или же хитростью освободиться, в этот раз сбежав навсегда.

Когда-то он слушал меня, и хоть скептически фыркал, все-таки отпустил. Делал, как я говорю, позволял вольности, которые другой хозяин бы — никогда. Он сам вручал в мои руки рычаги управления, теперь же осталось понять, как снова их использовать, что сделать, чтобы усыпить его бдительность? Чтобы был шанс сбежать. Разве что… Мелькает вдруг мысль — озарение. Согласиться на его условия. И хоть он их не озвучил, я знаю, чего он хочет — чтобы я была в его постели, в его власти. Но что стоить будет для меня эта игра? Подарив ему иллюзию, я могу потерять себя.

Мне необходимо выработать какую-то тактику, чтобы защититься от него, чтобы не потерять себя в попытке освободиться, позволяя Аяксу стать ближе, но… я думала у меня на это будет время. Обдумать, поразмыслить, набросать, быть может, мысленный план, дать себе какую-то установку, но Аякс слишком спешил домой. Включив гипер-скорость, он приближал нас к цели — его дому.

Мужчина не говорил со мной всю дорогу, которая как мне, казалось, длилась вечность, но на самом деле очень мало… слишком мало, что успеть выстроить барьеры, настроиться на игру, что решила осуществить в борьбе за свободу. Видимо, у соотечественников Аякса были более продвинутые технологии, чем у сариан, или нас — кроксов. Они шагнули далеко вперед не только в военном деле, который я смогла увидеть собственными глазами при атаке на колонию, но и в техническом, что легко объяснялось — завоевания, порабощение умов и спустя время в твоих руках целая мощь.

Понимание этого делало меня глубоко несчастной, кто захочет помочь мне? У кого искать поддержку, если Аякс будет стоять на своем, не слушать доводов? Я ведь не могу рассказать ему о дочери, подвергнуть ее опасности, не могу объяснить причины по которым не смогу смириться с рабопленским положением никогда. Это не в моем характере, все внутри противится этому. Есть женщины, которые даже будучи свободными — рабыни, а есть рабыни, что свободны. И это не столько в физическом плане, сколь духовно.

За десять лет я успела позабыть, что есть другой мир, слишком отчужденно жили сариане, но я понимаю, что сама виновата в том, что теперь он жестоко ворвался в мою жизнь. Сама ведь полезла в клетку к зверям, вот и оказалась жертвой.

Что мне нравилось в сарианах, даже у кроксов были более строгие нравы, так это равенство. А ведь равенство — это основа общества, эта та идея, что вдохновляла на свершения. Именно оно, наверное, давало мне все это время надежду, подстегивало в быстрейшем исполнении своей цели — освобождения рабов. Я не хотела мириться с несправедливостью этого мира и сариане меня в этом поддерживали. Жаль, что мы были слишком уверенны, ошибочно полагая, что сильны.

Если бы Аякс хоть чуть-чуть понимал меня, то и я бы к нему относилась по-другому, ведь отторжения, как такового к мужчине не было, с годами оно прошло, да и смотреть на точную копию Аякса в течении стольких лет — меняло очень многое, но не основное. Я ненавидела систему, даже мужчину, что был ее сторонником — ведь считала, что это неправильно. Еще и познание чего-то совершенно иного, жизнь в совсем другом общества, делало меня все более и более нетерпимой к несправедливости, ведь у сариан даже в семье — не муж, а именно спутник. Что отличало второго от первого? Так это дружба, как основа семьи, взаимопомощь, поддержка. Именно поэтому я все-таки согласилась быть с Зельтом после смерти подруги. Ведь мужчина не ждал любви от меня, понимал, что со мной случилось что-то в колонии, что повлияло на мои дальнейшие взгляды на мужчин, и пусть со временем у нас все-таки произошли постельные отношения, это было скорее, потому что стоило попробовать что-то изменить. Во всяком случае, с моей стороны это было именно так. Мне хотелось забыться, найти успокоение в его объятьях. А Зельт, в отличие от меня, питал ко мне самые нежные чувства, но, как понимающий мужчина, что так сильно отличало его от Аякса, тот никогда ничего не понимал, ведь только его слова-команды нерушимы, готов был принять все, что я бы ему дала.