— Мы прибыли, — разрезает тишину голос Аякса, а я всматриваюсь в открывающийся вид, понимая, что вот он мой конец — осязаемый.

Вряд ли мне удастся сбежать с этой планеты.

— Что теперь? — спрашиваю, наблюдая за нашим приближением к планете.

Не смотрю на Аякса, не хочу видеть его триумф, осознавая, как становлюсь ничтожна, беспомощна, слаба. Я никто на этой планете — рабыня. Паника захлестывает, отчаянье отравляет, убивая всякую надежду.

У меня должен быть выбор. Не может быть, чтобы у меня его не было. Просто не может. Хочется отсрочки, я думала она у меня будет, ведь нам долго лететь, но… нет. Ее нет, а Аякс до сих пор не озвучил — какова цена моей свободы. Продолжает молчать, не вступая в диалог, не заключая сделок, а мне это жизненно необходимо, прежде чем я попаду в капкан его планеты, полной несправедливости.

— Ты моя, — повторяет ранее сказанное, не отвечая на прямой вопрос о дальнейшем будущем.

Я встречаюсь взглядом с мужчиной, отрицательно качая головой. Не признаю его слов. Я свободна.

— Ты меня отпустил, — стою на своем, хоть и понимаю, что бесполезно ему что-то доказывать, но продолжаю настаивать.

Быть может, если я буду это часто повторять, Аякс тоже поймет, что его поступок неправильный, вот так забирать меня неизвестно куда, говоря, что летим домой. Мой дом на Сариа, рядом с дочерями.

— Я тебя спас, — волна негодования захлестывает, пробивается наружу, заставляя грозно шипеть в ответ.

— Это я тебя спасла, я. Тащила на себе, пока ты был в отключке, а могла оставить, Аякс. Могла. Ты бы даже не понял, умер бы вовремя взрыва, так и не очнувшись. А сейчас утверждаешь, что это я тебе обязана? — Ухмыляюсь, зло, сжимая ладони в кулаки. — Ни за что. Это ты мне обязан. Ты.

Он слушает, не перебивает, и лишь когда я замолкаю, выдохнувшись и выплеснув, накопившуюся злость, заговаривает.

— Я говорил не о прошлом, а о твоем поступке сейчас, — укоряет меня за мою недальновидность. — Я не позволил тебе снова попасть в рабство, хотя поверь мне, Грек был в тебе заинтересован, — усмехается, видя как задевают меня его слова.

А ведь она прав, лучше смерть, чем колония.

— Я даже твоим дорогим сарианам, — выговорив последнее, он кисло морщится. Ему явно не нравятся представители этой расы. — Выторговал свободу, — продолжает, чтобы после как-то даже обиженно обвинить меня. — И так ты мне за это платишь? Маира, я рассчитываю на большее.

Что?

— Ты издеваешься? Да? — Выпаливаю резко, чтобы после обреченно добавить. — Ладно, возможно, ты прав. Но… — и вот тогда я понимаю, насколько правдивы его слова.

Он действительно меня спас, не дал мне попасть в колонию. Хотя после нашего разгромного поражения, именно это меня ждало — снова форум, клетка, а после Димфир… новый хозяин… не хочу думать, что могла попасть туда.

— Хорошо, Аякс, ладно, я поняла тебя и чего ты хочешь тоже, — сдаюсь, принимая поражение. — Но ты сам меня отпустил, я больше не твоя рабыня. Почему ты не вернул меня обратно на Сариа, ведь мог же? Зачем было везти сюда? — Пытаюсь до него достучаться. Да, моя битва проиграна, он прав, но не война.

— Не захотел.

— Не захотел? — Сжимаю кулаки в бессильной злобе. — А как же я? Ты подумал? Что будет со мной здесь? Какие у вас законы для рабов?

— Ты не рабыня, — отвечает спокойно, будто это давно известный факт

— Но и не свободная, да? — Уточняю, на что получаю отрицательный кивок. Как я и думала.

— Тогда каковы условия моей свободы? Что мне сделать, чтобы ты отправил меня назад?

Задаю этот вопрос напрямую, нет смысла юлить, выдумывать. Он явно дал понять, что отпускать не собирается, но Аякс должен осознавать — я не хочу этого.

Мужчина длительное время молчит, видимо не ожидал от меня такого, мы вообще впервые, наверное, по-настоящему поговорили, но мне нужен ответ сейчас, пока мы еще не прилетели, а только на подлете. Прежде чем мы сядем, я должна понять, что мне делать дальше.

— Десять лет, — встречается взглядом со мной мужчина.

— Что? — Не совсем понимаю его ответа.

— Это мои условия. Если спустя десять лет со мной этот вопрос все еще будет открытым, я сам посажу тебя на корабль на Сариа.

— Это слишком, — выдыхаю.

Это непомерно высокая цена, я не увижу взросления дочерей, подростковых перепадов настроения, не смогу быть рядом.

— Таковы мои условия. Для нас десять лет ничтожно мало. Мы даже не постареем.

Его условия это приговор.

— Но сариане могут постареть, — пытаюсь выторговать другой срок, приводя веские, как мне кажется, доводы, но мужчина только мрачнее на глазах.

— И что? Меня это должно волновать? — Снова этот насмешливый взгляд возвращается, заменяя пугающее выражение лица, которое появилось после упоминания сарианцев. — Ты и так моя.

Наверное, именно после этих слов я решаюсь. Разве у меня есть выбор? Его у меня отобрали вместе со свободой, Аякс лишь прикрывается словами о моей свободе, но на самом деле, в тот же миг, как я оказалась в его руках, снова очутилась в плену. С такими перспективами будущего, я отчетливо понимаю, что нет в нашей истории с Зелтом долго и счастливо. Нет. О дочерях он позаботится, я уверена, но как же больно осознавать, что только слово Аякса последнее, не мое. Сердце сжимается от понимания, что такой большой отрезок жизни детей пройдет без меня, но… его условия это хотя бы что-то. И я выбираю, какую никакую, но хотя бы возможность стать свободной, чем не иметь ее вообще. Это лучше чем ничего. Да и согласившись, у меня будет возможность осмотреться без постоянного надзора, ведь Аякс говорит не о рабстве, а о статусе любовницы, скорее всего, хоть и на такой большой срок. Так у меня хотя бы может выпасть шанс заручиться чей-то поддержкой, что маловероятно, конечно, на планете с рабовладельческим строем, но все же, и сбежать.

Стоит мне озвучить свое решение, как лицо Аякса, напряженно изучающее меня до этого, разглаживается. Мне даже кажется, что он улыбается удовлетворенно, хотя я бы не назвала чуть скривленные губы улыбкой. Все же мимика у Аякса довольно скупая, что и не удивительно для воина.

Он возвращается к управлению корабля, сосредоточенно изучая экран, и когда все звуки начинают стихать, а горизонт окрашивается в ярко-красный цвет, я понимаю — мы прилетели, теперь точно нет пути назад.

Аякс решительно поднимается, нажимает что-то у себя на пульте управления, и мои ремни исчезают, давая свободу. Я тоже аккуратно встаю со своего места, не зная, что делать, куда идти, но мужчине, как мне кажется, все равно на мое смятение. Он берет меня сначала за руку, поворачивая в сторону выхода, а когда открывается дверь, впуская двух мужчин, которых я очень хорошо помню по схожести с Аяксом, и вовсе — прижимает к себе, обнимая за плечи. Могу поклясться, что в этот момент краем глаза вижу его широкую улыбку.