Мне казалось, что я без труда успею до него добраться,прежде чем волки меня настигнут. Но я не учел, что волки – животные чрезвычайноумные. Пока я скакал, остальные представители стаи – пять матерых волков –оказались впереди меня, отрезая мне путь слева. Это была засада, и я понял, чтомне не удастся вовремя достичь леса. В стае было восемь волков, а не пять, какутверждали крестьяне.

Даже в тот момент у меня не хватило здравого смысла, чтобыиспугаться. Мне и в голову не пришло, что эти огромные звери голодны, ибо впротивном случае они никогда не появились бы в деревне. Их естественнаятерпимость по отношению к человеку полностью исчезла.

Я приготовился к сражению. Прикрепив к ремню цеп, я поднялружье и прицелился. Уложив в нескольких ярдах от себя матерого самца, я сталперезаряжать ружье, в то время как собаки и волки сцепились между собой.

Из-за шипов на ошейниках волкам не удавалось вонзить клыкисобакам в шею. В первые же минуты этой всеобщей свалки псы с помощью мощныхчелюстей завалили одного из волков. Я выстрелил и уложил другого.

Но стая уже окружила собак. Я делал выстрел за выстрелом,стараясь перезаряжать ружья как можно быстрее и целиться как можно точнее,чтобы не попасть в собак, как вдруг увидел, что та из них, которая былапоменьше, рухнула в снег с переломанными задними лапами. Снег окрасился кровью.Звери накинулись на умирающего пса, и второму удалось выбраться из общей кучи.Однако через пару минут волки вновь на него набросились, вспороли бедняге брюхои убили его.

Как я уже говорил, мои мастиффы были животными очень мощнымии крепкими. Я сам вырастил и выдрессировал их. Каждый весил более двухсотфунтов. Я всегда брал их с собой на охоту и, хотя сейчас я называю их простособаками, всегда звал псов только по именам. Увидев, как они погибли у меня наглазах, я наконец понял, в какую сложную ситуацию попал и что может произойтидальше.

Все это случилось за несколько минут.

Четыре волка были убиты. Еще один лежал покалеченный. Нооставались еще три зверя, один из которых отвлекся от кровавой трапезы,перестал рвать на части собаку и, скосив глаза, пристально смотрел на меня.

Я выстрелил из винтовки, промахнулся, выстрелил из мушкета,но в тот момент, когда волк бросился на меня, лошадь моя попятилась.

Остальные волки, как по команде, прекратили терзать своижертвы. Резко дернув повод, я пустил лошадь мчаться во весь опор в сторонуспасительного леса.

Я слышал позади себя яростное рычание и лязг звериных зубов,но ни разу не обернулся. Но вдруг почувствовал, как волчьи зубы вцепились в моюлодыжку. Выхватив еще один мушкет, я повернулся налево и выстрелил. Мнепоказалось, что волк вдруг резко встал на задние лапы, однако почти мгновенноон исчез из виду, а моя кобыла неожиданно остановилась. Я едва не упал. Задниеноги лошади подкосились.

Мы были почти у самого леса, и я успел соскочить с лошади,прежде чем она рухнула на землю. У меня оставалось еще одно заряженное ружье.Повернувшись и держа его для верности обеими руками, я тщательно прицелился вготового броситься на меня волка и снес ему верхнюю половину башки.

Теперь хищников осталось двое. Лошадь издавала тяжелыестоны, которые затем переросли в мучительный крик, – ничего более жуткогомне не доводилось слышать за всю мою жизнь. На нее набросились два оставшихсяволка.

Я стрелой помчался по снегу, чувствуя ногами скрытую под нимтвердую мерзлую землю. Мне необходимо было как можно скорее добраться додеревьев. Если я успею перезарядить ружья, то смогу пристрелить волков оттуда.Но вокруг не было ни одного дерева с ветками, которые росли бы достаточнонизко, чтобы я мог ухватиться за них.

Я подпрыгнул, пытаясь достать до сука, однако ногискользнули по обледенелому насту, и я упал на спину. Волки были совсем рядом.Времени, чтобы перезарядить единственное остававшееся у меня ружье, не было.Теперь вся надежда на цеп и на шпагу, потому что булаву я где-то потерял.

Пока я с трудом поднимался на ноги, мысли в голове у менялихорадочно крутились. Я понимал, что могу погибнуть. Но не допускал даже мыслио том, чтобы сдаться. Я обезумел, можно сказать, озверел до такой степени, чтосам едва не рычал. Повернувшись лицом к волкам, я пристально посмотрел в глазатому, который оказался ближе ко мне.

Широко расставив ноги для большей устойчивости, я взял влевую руку цеп, а правой выхватил шпагу. Волки остановились. Передний в своюочередь внимательно посмотрел на меня, потом пригнул к земле голову и осторожносделал несколько шагов в сторону. Второй в это время словно ожидал какого-тоневидимого мне сигнала. Первый снова устремил на меня неподвижный взгляд ивдруг бросился вперед.

Я принялся размахивать цепом таким образом, чтобы шар сшипами описывал вокруг меня круги. Я отчетливо слышал собственное хриплоедыхание и чувствовал, что колени мои сами собой сгибаются, будто готовясь кпрыжку. Нацелив цеп в челюсть волку, я взмахнул им изо всей силы, но лишьслегка задел волчью голову.

Волк отскочил прочь, а второй тем временем бегал вокругменя, то приближаясь, то вновь отпрыгивая. Потом оба хищника стали крутитьсявозле меня на расстоянии достаточно близком, чтобы заставить меня размахиватьшпагой и цепом, но каждый раз волки успевали вовремя отбежать.

Не знаю, сколько времени это продолжалось, однако в концеконцов я понял их стратегию. Они намеревались измотать меня, а у них самих силоставалось вполне достаточно. Для них это было не более чем игрой.

Я вертелся во все стороны, бросался вперед и снова отступал,иногда чуть не падал на колени. Думаю, все это продолжалось не более получаса,но в той ситуации время нельзя было измерять обычными мерками.

Вскоре я уже едва держался на ногах, а посему решился напоследний отчаянный шаг. Опустив оружие, я неподвижно замер на месте. Надеждымои оправдались – волки подошли совсем близко, уверенные в том, что на этот разим наконец удастся убить меня.

В последнюю секунду я резко взмахнул цепом и почувствовал,как под ударом железного шара хрустнули кости. Волк вздернул вверх голову, и ятут же полоснул по его шее шпагой.

Второй волк был уже возле меня. Я ощутил, как зубы еговцепились в мои бриджи, еще секунда – и он разорвет мне ногу. Ударив клинком, ярассек ему морду, попав заодно по глазу, а спустя мгновение на волчью головуопустился железный шар цепа. Зверь разжал челюсти. Отпрыгнув назад, я получилвозможность снова замахнуться шпагой и на этот раз всадил ее волку в грудь посамую рукоятку, а потом выдернул обратно.

Битва была окончена.

Волчьей стае пришел конец, а я остался жив.

Тишину, царившую на огромном, пустом, заснеженномпространстве, нарушало теперь лишь мое тяжелое прерывистое дыхание да издалекадоносились пронзительные вопли несчастной подыхающей кобылы.