По каким-то своим каналам она узнала место и время отправки. Буба часто вспоминала об этом с благодарностью – такая поддержка в тот момент была им просто необходима. Наверное, через Екатерину Павловну отец передал маме письмо:

Наконец я вместе с мамой еду к месту своей работы. Спасибо тебе за нашего сына Сергушку. Я узнал, что его назвали Сергеем, когда мне поддержка была особенно необходима. Спасибо тебе, Марфа, за твою веру в мою честность и непричастность ко всей этой гнусной истории. Мне несколько раз показывали ваши карточки. Сергушка похож на тебя, Ниночка и Наденька очень выросли и стали настоящими красавицами. Мысли о вас все это время поддерживали меня. Мне обещали предоставить возможность работать по моей специальности. Думаю, что своей работой сумею принести пользу и одновременно доказать, что все, сделанное в прошлом, сделано мной, а не другими лицами. Желание работать у меня огромно. То, что я чувствую, трудно выразить обыкновенными словами…

Милая Марфуня, ради тебя, ради наших детей, ради нашего будущего я сделаю все, чтобы Вы были счастливы вместе со мной.

Я здоров и готов «ворочать горы» в работе. Все это время систематически занимался физкультурой. Мне изредка удавалось получать сведения о Вас – это были дни радости…

По прибытии на место сразу же напишу тебе письмо и мы договоримся обо всем, что касается нашего будущего…

Несмотря на все, что произошло с ним и с Бубой, не сомневаясь, что Л.П. уже нет в живых, отец не сдался, не опустил руки и в этом же письме просил прислать ему список книг, изданных за последнее время по радиолокации, радиофизике, математике, то есть по всем научным направлениям, необходимым для его работы. А для нас, детей, он передал чудесное веселое письмецо с рисунками о том, как они с Бубой долго путешествовали по далеким морям и горам. Он писал, что очень соскучился, а когда мы увидимся (очень скоро), расскажет нам много интересных историй. И даже в такой момент не забыл об Элличке, попросил маму, если есть хоть какая-нибудь возможность взять ее к себе и помочь ей, пока он сам не сумеет это сделать. Из Свердловска папа дал телеграмму: «Прибыли на место здоровы подробности письмом».

В Свердловске, пока решался «квартирный вопрос», папу и Бубу поселили в гостинице «Центральная». Вскоре приехала моя мама, и какое-то время они прожили в гостинице вместе. На первом этаже находился один из лучших ресторанов города, вечерами зал был полон – народ «отдыхал». Отдыхали шумно, с обильными возлияниями, цыганскими песнями и пьяными драками.

Буба была просто шокирована этим хороводом размалеванных девиц и упившихся мужиков. Ей казалось, что все это непотребство вылезло из каких-то грязных углов, как только произошли переворот и смена власти. Конечно же, все это существовало и раньше, возможно, только не так неприкрыто и нагло, но они-то мало соприкасались с этой стороной действительности, их жизнь протекала в довольно замкнутом мире, где не было гостиниц и кабацкого разгула. У отца почти все время отнимала работа, да и их окружение жило совсем другими интересами.

С этой гостиницей связан и один забавный случай. Правда, смеялись они над ним намного позже, а тогда он доставил им немало хлопот. В номере стояли две большие вазы из китайского фарфора, и одну из них случайно разбили. Оплатить стоимость невозможно – денег у них просто не было, номер оплачивался государством. Решили расколоть ее на более мелкие осколки, и каждый раз, выходя на улицу, мама выносила несколько кусочков в своей сумочке и выбрасывала. Когда же подошло время освобождать номер, сделали вид, что никакой вазы не было и в помине. А на все недоуменные вопросы персонала отвечали: «Но не в сумке же мы ее вынесли!»

Вскоре отцу предложили квартиру в доме, где в основном проживали «чекисты». Буба наотрез отказалась, достаточно было и установленного за ними негласного надзора. Наконец подыскали квартиру на улице Грибоедова. Вселение не обошлось без приключений – оказалось, что квартира занята, туда уже успела въехать семья без ордера, так называемые «самоселы». Жилья катастрофически не хватало, люди десятки лет ждали своей очереди и порой от безысходности просто захватывали квартиры в новых домах. Впрочем, и сейчас, более чем через шестьдесят лет, ситуация не намного улучшилась – у большинства не хватает денег на покупку жилья, а кредитную удавку может позволить себе далеко не каждый.

Но наконец-то все вопросы были решены и переезд состоялся. Технически сделать это было несложно – вещей почти не было, все остальное маме пришлось прислать из Москвы – и зимние вещи, и теплые одеяла, и мебель.

Квартира в три небольшие комнаты – в то время для многих, если не для большинства, предел мечтаний. Сам дом, очень теплый и добротный, был возведен немецкими военнопленными. Немцы-строители жили рядом в бараках, которые сами же и построили. Работали они добросовестно, но, как позже рассказывали отцу, трудились только солдаты, а офицеры руководили процессом, следили за порядком, поддерживали военную дисциплину. Подчинялись им беспрекословно. После того как пленных, вернув им форму и военные награды, отпустили в Германию, местные жители буквально дрались за места в этих бараках. Настолько сложно было с жильем в то время.

Дом находился в небольшом новом городе-спутнике возле завода «Уралхиммаш» примерно в 12 километрах от Свердловска и, как посчитал отец, в 18 километрах от места его работы. Дорога занимала примерно час времени, плюс, как вспоминал отец: «Необходимость затратить некоторую энергию, чтобы попасть в троллейбус!»

Конечно, в те времена очень многого не хватало, и все же о людях думали больше, чем во времена сегодняшние. Строили по разумному плану, так, чтобы все необходимое находилось рядом. Огромный двор объединял еще два пятиэтажных дома. В домах на первых этажах – аптека, парикмахерская, гастроном, напротив через переулок школа, рядом библиотека. Во дворе клуб с кинозалом, спортивная площадка. Буквально в десяти минутах огромный парк с футбольным стадионом. Во дворах целый день шумела детвора, летом гоняли мяч, зимой на спортплощадке заливали каток, еще один – в парке на стадионе.

Жилой район строили, согласуясь с розой ветров, поэтому, несмотря на то что рядом находился огромный завод со своими «горячими» цехами, воздух был чистый – зимой это хорошо было видно по белому снегу без следов сажи. На Новый год на катке устраивали праздник с Дедом Морозом и Снегурочкой, ставили большую украшенную елку, увитую разноцветными лампочками и игрушками, вырезанными из цветного картона.

С квартирой папе пришлось повозиться, после самоселов все было невероятно запущено, нужно было вычистить грязь, заново покрасить