— Именно этого они и добиваются, — вступила в разговорCеоргина Эберли. — Они знают, что, если женщина побоится умереть, она родитребенка.

Похоже, им никогда не приходило в голову, что иногда женщинабольше боится родить ребенка, чем проткнуть себя спицей, чтобы избавиться отнего.

— А какое отношение ко всему этому имеет страх? — спросилодин из непрошеных советчиков — старик с лопатообразным лицом по фамилииПедерсен.

— Убийство есть убийство, находится ли ребенок внутри илиснаружи, такова моя точка зрения на проблему. Даже когда они такие маленькие,что рассмотреть их можно только под микроскопом, это все равно убийство. Потомучто они стали бы детьми, если бы их оставили в покое.

— Думаю, именно это делает тебя Адольфом Эйхманом каждыйраз, когда ты дрочишь в кулачок, — заметил Фэй и передвинул свою королеву. —Шах.

— Ла-фай-ет Че-пин! — воскликнула Лиза Зелл.

— Играть с собой — совсем другое дело, — покраснев,огрызнулся Педерсен.

— Неужели? Разве не наказал Господь одного парня из Библииза излияние на землю? — спросил второй советчик.

— Наверное, вы говорите об Онане, — прозвучал голос позадиРальфа.

Удивившись, Ральф обернулся и увидел старину Дора. В рукетот держал книжку с большой цифрой "5" на мягкой обложке. «Откуда жеты взялся?» подумал Ральф. Он мог присягнуть, что еще минуту назад позадиникого не было.

— Онан, Шмонан, — произнес Педерсен. — Сперма — не то же самое,что ребенок…

— Неужели? — деланно изумился Фэй. — Тогда почемукатолическая церковь запрещает пользоваться презервативами? Объясни мне.

— Это же просто невежество, — сказал Педерсен. — И если тыне понимаешь…

— Но Онана наказали не за мастурбацию, — высоким,проникновенным старческим голосом произнес Дорренс. — Он был наказан за отказоплодотворить жену своего умершего брата, чтобы продолжить его семя. АлленГинзберг написал целую поэму…

— Заткнись, старый дурак! — взвизгнул Педерсен, метнувразъяренный взгляд на Фэя Чепина. — И если ты не видишь разницы между мужчиной,играющим своей плотью, и женщиной, выбрасывающей в туалет ребенка, которогоГосподь поместил в ее лоно, значит, ты такой же дурак, как и он.

— Отвратительный разговор, — заметила Лиза Зелл, однако,судя по тону, ей было скорее любопытно, чем неприятно. Взглянув поверх ееплеча, Ральф увидел, что в ограждении недостает нескольких планок, скорее всегооторванных подростками, оккупирующими это место по вечерам. Это все из-затаинственности. Он не заметил Дорренса, потому что старик не находился наплощадке; он бродил вокруг. Ральфу пришла в голову мысль, что ему подвернулсяудачный случай отвести Дорренса в сторонку и получить кое-какие ответы… Воттолько в результате Ральфа могло ожидать еще большее разочарование. Старина Дорсильно напоминал Чеширского Кота из «Алисы в Стране Чудес» — скорее улыбка, чемсущность.

— Так значит, разница? — наступал Фэй на Педерсена.

— Да! — Красные пятна пылали на пухлых щеках Педерсена.

Док Малер беспокойно заерзал на скамье:

— Послушайте, давайте оставим эту тему и спокойно доиграемпартию. Фэй и ухом не повел; все его внимание было сосредоточено на Педерсене.

— Возможно, тебе следует подумать о всех маленькихсперматозоидах, умерших у тебя на руке, пока ты, сидя на унитазе, мечтаешь отом, как было бы здорово, возьми Мэрилин Монро твой… Педерсен резким движениемсмахнул оставшиеся фигуры с шахматной доски.

Док Малер отшатнулся назад, губы его дрожали, а широкооткрытые глаза за очками в розовой оправе, скрепленной в двух местахпроволочкой, выражали испуг. — Великолепно! — крикнул Фэй. — Отличный аргумент!

Педерсен поднял кулаки в карикатурной стойке Джона Л.Салливена.

— Может, хочешь попробовать этого? — спросил он. — Давай!

Фэй медленно поднялся. Он на целый фут возвышался надлопатолицым Педерсеном, да и тяжелее был фунтов на пятьдесят.

Ральф не верил своим глазам. Если здесь отрава проникла такглубоко, то что говорить об остальных жителях города? Ральф считал, что докМалер прав; Сьюзен Дэй не имела ни малейшего представления, насколько неудачнамысль избрать полем своей деятельности Дерри. В некотором смысле Дерри не былпохож на другие города.

Ральф двинулся вперед, еще не вполне сознавая, что именнособирается делать, и успокоился, увидев, что Стэн Эберли поступает так же. Ониобменялись взглядами, приблизились к двум старикам, стоящим нос к носу, и Стэннезаметно кивнул. Ральф обвил плечи Фэя рукой за секунду до того, как Стэнсхватил Педерсена за левую руку.

— Не следует делать этого. — Стэн говорил прямо воттопыренное ухо Педерсена. — Иначе дело кончится тем, что вас обоих увезут вбольницу с сердечным приступом, а вряд ли это то, что вам нужно. У тебя, Харли,и так уже было два. Или три?

— Я не позволю ему шутить, когда речь идет о женщинах,убивающих детей! — закричал Педерсен, и Ральф увидел, что по щекам старикакатятся слезы. — Моя жена умерла, давая жизнь нашей второй дочери! Заражениекрови отправило ее на тот свет в сорок шестом! Поэтому я не выношу разговоров одетоубийстве!

— Боже! — изменившимся голосом произнес Фэй. — Я этого незнал, Харли.

Извини…

— К черту твое извинение! — крикнул Педерсен и вырвался изрук Стэна Эберли. Он устремился к Фэю, поднявшему кулаки, но затем опустившемуих, когда Педерсен промчался мимо, даже не удостоив его взглядом. Он прошел потропинке между деревьями и скрылся из вида. После его ухода повислатридцатисекундная гробовая тишина, нарушаемая лишь гулом самолета.

3

— Господи, — в конце концов вымолвил Фэй. — Десять лет почтикаждый день встречаешься с парнем и начинаешь считать, что тебе все о немизвестно. Боже мой, Ральфи, я и не знал, от чего умерла его жена. А теперь вотчувствую себя круглым идиотом.

— Не стоит так переживать, — произнес Стэн. — Возможно, унего как раз месячные.

— Закрой рот, — оборвала его Георгина. — Достаточнопошлостей за одно утро.

— Скорее бы приехала и уехала эта штучка Дэй, тогда всеснова войдет в свою колею, — высказался Фрэд Зелл.

Док Малер, стоя на четвереньках, собирал шахматные фигурки.

— Не хочешь доиграть, Фэй? — спросил он. — Я помню, как онибыли расставлены.

— Нет, — ответил Фэй. Его голос, остававшийся ровным испокойным во время стычки с Педерсеном, теперь заметно дрожал. — Думаю, с менядостаточно. Может быть, Ральф поучит тебя играть.