великой княгине осознать это. Вместе с оставшимися подле неё малочисленными, но преданными фрейлинами взошла она с гордо поднятой головой на итальянское судно «Семирамида». Несмотря на то, что корабль простоял в порту ещё шесть дней, совершая погрузку каких-то товаров, именно в тот день, когда великая княгиня ступила на его палубу, она с сыном и всеми сопровождавшими их лицами уже покинула Родину. Теперь им была не страшна приблизившаяся к городу Красная армия. Они были под защитой итальянского флага.

Войдя вместе с Володей в каюту первого класса, Матильда ахнула от одного вида белоснежных простыней и немедленно отправилась принимать горячую ванну. Эта каюта казалась ей невероятной роскошью. Ведь им уже давно не то что в горячей воде помыться, а даже в нормальную уборную сходить было негде. А о белых простынях и вообще нечего говорить.

– Мадам, – радостно сообщила горничная Людмила, поселившаяся вместе со всей прислугой в каютах третьего класса и пришедшая теперь помогать в обустройстве хозяйке. – Пока поднималась к вам на палубу, видела салон парикмахерской. Представляете?

– Боже мой! Я уже не помню, когда была в подобном заведении, – воскликнула Матильда, намыливая свои роскошные каштановые волосы, которые из-за трудностей быта последних лет ей пришлось обрезать до плеч.

Чисто вымытые, но в истрепанной по многочисленным дорогам одежде спустились они все к обеду в ресторан и не поверили своим глазам. Столы были накрыты накрахмаленными скатертями, тарелками и даже приборами, вплоть до ножей и вилок для десерта. А когда шикарно одетые официанты стали подавать различные вкусные блюда, все замерли от восторга. Контраст с тем, что они пережили, был огромен. Наконец-то скитальцы вернулись к цивилизации!

Отплывали ночью. Новороссийск провожал их огнями светящихся кораблей, стоящих в порту. «Семирамида», лавируя между ними, медленно отходила от мола. Но вот, наконец, вышли в открытое море и погрузились в полный мрак. Только узкая лунная дорожка на воде до горизонта. Берега видно не было. Матильда с Андреем, обнявшись, стояли на палубе, напрасно вглядываясь в темноту.

– Прощай, Россия! – тихо произнес великий князь.

На другой день Мария Павловна, поселившаяся в каюте люкс, позвала к себе сына.

– Андрей, я хотела бы посмотреть на мальчика этой танцовщицы вблизи, – неожиданно сказала она. – Сколько ему сейчас лет?

– Семнадцать.

– Хорошо. Пусть завтра в десять утра встанет на носу корабля на верхней палубе.

Матильда разволновалась, когда Андрей передал ей просьбу матери. Позавтракав, она с сыном прошла на условленное место, волнуясь, что не имеет ни одного приличного наряда ни для себя, ни для Володи, чтобы предстать перед великой княгиней. Ждали они недолго. Мария Павловна вскоре показалась в сопровождении двух фрейлин. Они медленно приближались, как бы прогуливаясь по палубе. Дойдя до балерины, великая княгиня приостановилась и, мельком взглянув на неё, внимательно посмотрела на Вову. Матильда присела в глубоком реверансе, Володя вежливо поклонился. Никто не произнёс ни одного слова. Закончив осмотр, Мария Павловна, гордо подняв свою царственную голову, продефилировала дальше.

«А ведь и вправду юноша очень похож на Андрюшу. Не соврала комедиантка», – думала княгиня.

«Она точно хотела убедиться в том, что Вова её внук, – думала и Матильда. – Но зачем? Неужели она хочет официально признать его и открыть ему тем самым путь в высшее общество? Или это просто её любопытство?»

Путешествие было долгим. Волны обдавали лица людей, стоящих на палубе, солеными брызгами. Многих мучила морская болезнь. Но вот, наконец, «Семирамида» вошла в Средиземное море и на двадцать восьмой день этого вынужденного для своих пассажиров круиза причалила к конечному пункту. Очертания Венеции показались в то время, когда солнце уже начало заходить, и все пассажиры радостно высыпали на палубы, любуясь показавшимися куполами кампанилы собора Святого Марка. Город, постепенно приближаясь во всём своём величии, встретил путешественников звоном колоколов, призывающим к вечерней молитве, но всем на корабле казалось, что они звонят, приветствуя именно их прибытие. Сойдя на берег этого дивного города, где они с Андреем когда-то зачали сына, Матильда с Вовой, сестрой Юлей, с горничной Людмилой, слугой Иваном, а также с семьей Андрея и их слугами, благополучно села на экстренный поезд, пересекла границу с Францией и вскоре высадилась на станции Кап д'Ай. Это был уже их собственный конечный пункт долгого путешествия из «ада» в «рай».

Конец четвертой части

Часть пятая. В эмиграции

Глава 1

Какое счастье было сознавать, что твоей жизни ничего больше не угрожает и, мало того, есть личная собственность! Вилла «Ялам» на берегу Средиземного моря оказалась единственным местом, где Матильда была у себя дома, но, добравшись наконец до неё абсолютно нищей, ей пришлось тут же её заложить. Эти деньги позволили Матильде, Вове и великому князю Андрею Владимировичу Романову жить в комфорте, содержать штат прислуги и весело проводить время. А веселиться Маля любила. Она устраивала здесь такие же вечера и обеды, как когда-то в Петербурге и на своей даче в Стрельне, ездила с друзьями в Монте-Карло поиграть в казино, посещала рестораны и при поездках в Париж всегда останавливалась с Андреем в дорогих отелях. А как же иначе? Он привык жить комфортно, да и она не уступала ему в этом.

Но «Ялам» была всё-таки её собственная вилла, а у самого Андрея все дворцы и замки со всем в них содержимым достались большевикам. Теперь у него не было ничего, кроме тех драгоценностей, которые оставила ему мать после кончины. Во Франции великая княгиня Мария Павловна прожила всего несколько месяцев. Она как-то внезапно тяжело заболела после того, как покинула родину, и вскоре умерла в городе Контрексевиле, в котором часто отдыхала на водах ещё до войны и где когда-то построила русскую церковь на собственные сбережения. Там в склепе её и похоронили, а одну из улиц городка в знак благодарности за все прежние пожертвования княгини администрация назвала её именем.

Андрей рассказал, что перед тем как покинуть этот свет, она что-то пыталась ему сказать, ясно произнеся имя внука: «Вова». Остальное осталось загадкой. Княгиня унесла свои пожелания в другой мир.

Её сын, великий князь Кирилл, как старший по прямой линии Романовых, являлся теперь прямым наследником Николая II, а потому и провозгласил себя «Императором в изгнании» и основал свой Двор в одной из деревень Бретани.

– Помнишь, я как-то тебе говорила, что ты можешь принять корону государства Российского при определенных обстоятельствах, – напомнила Матильда Андрею.

– Помню, – отозвался он. –