Рико приподнялся и сел.

– Но больше всего меня поразило, что родители стали давать им новые имена. Выбирали всякие таланты, меняли черты лица, даже цвет глаз могли изменить! И так радовались… Выйдет из последнего цеха новый ребенок, а они у него спрашивают что-нибудь на иностранном языке. И тот отвечает, словно робот. А эти радуются… В ладоши хлопают. Брайан? Ты спрашиваешь меня почему я не перешёл в абсолют? Почему не создал семью?

Я поднял свои глаза на Рико.

– А как я буду любить без сердца? Инженеры фабрики изобрели бесшумный насос. У них был праздник, потому что новое искусственное сердце больше не стучит. Каждый желающий, за деньги, может его поменять и проапгрейдить. В этом мире больше нет любви, Брайан. Только бесшумный насос, последнего поколения, бьётся в груди вместо сердца. Он качает раствор вместо крови к щитовидке, что теперь называется «Зоной эмоционального контроля». Эмоциональный генератор выделяет только те ферменты, за которые ты заплатил. Хочешь любить? Плати. Хочешь быть счастливым, энергичным, радостным? Плати. Скоро они всё закроют для тех, кто беден. Весь мир будет работать на своё тело. Ты когда-нибудь брал кредит, чтобы почувствовать оргазм?

Я усмехнулся. Рико раскрывал мне подробности, о которых я не знал. Он увидел всю кухню изнутри и понял, что ждёт новых людей в их вечной жизни.

– Они даже убить себя не смогут, – закончил Рико. – Так и будут работать до полного износа. А если ты ценный сотрудник, тебя ещё раз обслужат. Заменят раствор, поменяют изношенные детали и вперёд, отрабатывать свой кредит.

Рико вновь упал на матрас и заложил руки за голову. Я молчал, не зная, что сказать.

– Мир сходит с ума, – сказал он, зевая. – Абсолюты покоряют космос! Абсолюты забрались на вершину Эвереста! Абсолют и кругосветное путешествие! Новый рекорд, по бегу и прыжку в длину установил новый абсолют! Ты слышал их новую музыку? Она безжизненна. Они запретили рок. А ты говоришь, что у меня чердак съехал…

– Он у всех понемногу съезжает, – добавил я. – Но зачем умирать просто так? Ведь можно сражаться. За любовь и мир, который мы знали. Рико! Самое время умереть ради дела!

Рико махнул рукой.

– В старом мире мне тоже не нашлось места, а новый я и знать не хочу, – ответил он и отвернулся к стене. – Думаешь у нас есть шансы?

– Если подыхать в вагончике, то нет, – ответил я.

– Я уже проявил как-то раз характер, – тихо сказал Рико. – Хреново всё это кончилось…

Я потер уставшие глаза и решил немного отдохнуть. Взял ещё один матрас, кинул его в угол, обнял свой карабин и не заметил, как уснул.

Мне снился дом. Я вышел на террасу и ко мне подбежал Пончик. Он лизал мне руки и радостно махал хвостом. Сальма сидела на газонной траве и поливала цветы из синей лейки.

Я подошёл к ней и спросил:

– Ты как?

Она ничего не ответила. Мне захотелось подойти ближе, но я не смог. Стоял на расстоянии трёх шагов и не мог пошевелиться. А Сальма как будто не видела меня. Продолжала поливать цветы и что-то тихо напевала.

Вдруг я почувствовал холод. Меня обдало холодным сквозным ветром. Пончик заскулил, прижался к траве и как-то странно засопел, словно стал задыхаться. Вместе с холодом я услышал нарастающий свист.

Сальма резко повернулась ко мне и произнесла:

– Проснись. Слышишь? Проснись! Брайан, помоги мне! Проснись! Проснись! Проснись!

Я открыл глаза. Надо мной стоял гибрид. Дверь вагончика была открыта и болталась на ветру. Рико вжался в угол и дрожал.

– Брайан! Брайан! – кричал он. – Проснись!

– Я не сплю, – сказал я тихо, пытаясь рукой нащупать своё оружие.

Гибрид наклонился ко мне и втянул в себя воздух с шипящим звуком. Он смотрел на меня своими желто-зелеными глазами и не моргал. В своей лапе он сжимал мой карабин. Потом он медленно повернулся к Рико и сделал шаг к нему.

– Брайан, – зашептал Рико сдавленным голосом.

Я встал, стараясь не делать резких движений, зашёл за спину гибриду и взял нож со стола. Гибрид меня проигнорировал. Он смотрел на Рико и стоял перед ним без движений.

Я понял, что больше медлить нельзя. Завел руку назад, прыгнул и со всей силы вонзил нож ему в голову. Я целился в шею, но попал в затылок. Нож вошёл по самую рукоять. Тварь истошно заорала, развернулась и, протаранив меня всем своим телом, выбежала на улицу, вынеся вместе с собою дверь. Я схватил свой рюкзак, потом подобрал упавший карабин и бросился за ней.

Гибрид пробежал несколько метров, упал на землю и задёргался. За спиной я услышал хлопки размашистых крыльев и громкий, звериный рык. Обернувшись, я увидел, как ещё один гибрид приземлился на вагончик.

Он посмотрел сначала на своего корчащегося соратника, потом на меня, спрыгнул на землю и хотел войти в вагончик. Едва он повернулся ко мне спиной, я вскинул карабин, прицелился и высадил в него автоматную очередь. Ещё один гибрид истошно заорал, обмяк и упал прямо на пороге берлоги Рико.

Я почувствовал, как бьется моё сердце. Виски пульсировали, а пальцы подрагивали. В лесу, метрах в ста от нас взвыла сигнально-осветительная ракета. Я услышал переговоры военных. Они шли к нам.

– Рико! – крикнул я. – Уходим отсюда! Уходим сейчас же!

Из вагончика выскочил ошалевший Рико. Он споткнулся об гибрида, упал на него сверху и закричал от страха. Я подбежал к нему, помог подняться и потащил в сторону кварталов.

– Почему они не трогают тебя? – спросил Рико. – Ты что один из них?

– Я не знаю, – ответил я. – Это всё эксперимент ученого. Мне вкололи какую-то муть.

– Тогда тебе очень повезло с этим! – сказал Рико. – Похоже они считают тебя своим.

Мы шли пригнувшись, по краю тротуара. Впереди нас была школа. Я хотел вывести Рико в противоположную сторону леса, откуда и пришёл сам. За нами шли военные. Они что-то кричали и освещали прожекторами темные закоулки.

– Я стал чувствовать людей Рико, – сказал я. – Как-то по-особенному, на расстоянии. Чувствую их страх, боль, все переживания.

Рико с тревогой на меня посмотрел.

– В тебе точно есть что-то от них, – ответил он. – Будь аккуратен, следи за собой. Куда мы идём?

– В лес. Там наши. Не бойся, я тебя вытащу.

Мы перелезли через небольшое ограждение и оказались во дворе школы. Я посмотрел на второй этаж. Там, за толстой серой стеной, страдали от страха и бессилия дети. Они прижались к девушке, что боялась больше них. Их разбудили крики и