«Я люблю тебя, слышишь? Все это время я жила только тобой, думала только о тебе! Я стала твоей плотью, твоим дыханием, твоей тенью! Каждый день я начинаю с того, что про себя разговариваю с тобой! Я восторгаюсь твоей силой и мудростью, твоим талантом, твоим умом! Я шепчу тебе ласковые безумства, нежные и сумасшедшие признания!»

Вадим направился к выходу.

– Что ты намерен сделать? – крикнула Лика и сама испугалась своего голоса. – Если ты уйдешь… – Она замерла, словно ей не хватило воздуха, чтобы закончить фразу.

– Если я уйду… – повторил как эхо Вадим.

– То я удавлюсь! – закончила Лика и без сил опустилась на стул.

Вадим остановился в дверях. Он вдруг увидел что-то новое в глазах этой сильной женщины. То, что не заметил с самого начала. Его способность правильно оценивать ситуацию оказалась самонадеянностью, мыльным пузырем.

– Но… мне не нужна эта должность, – сказал он тихо.

– А мне не нужна газета без тебя! – выпалила Лика. – И жизнь…

Объяснение обернулось признанием. И это тоже было похоже на чудо. Как и все, что ему предшествовало. Вадим пришел в офис выяснять отношения со старухой и, наконец, расстаться с ней навсегда, а вместо этого встретил свою любовь – ту самую женщину, которую считал для себя потерянной, – чтобы не расставаться с ней никогда.

Он ни разу за свою жизнь не испытывал ничего подобного. Неведомая, сладкая, горячая нежность наполняла сердце, переливалась через край, заставляла трепетать каждый нерв, каждую клеточку, освещала и согревала каждый уголок души. Он просыпался и засыпал с улыбкой на губах, и каждый день начинался с осознания того, что он счастлив.

– Это я все подстроила, – улыбалась Лика, закрывая глаза и подставляя их жарким поцелуям. – Я написала наше счастье.

– Нет, – возражал Вадим, с трепетом ловя губами ее улыбку, осыпая поцелуями ее волосы и полуопущенные в блаженстве веки. – Про нас уже было все написано еще до того, как мы появились на свет. Поэтому мы могли разминуться…

Он смотрел в ее глаза, наполненные любовью и желанием, тонул в бездонной нежности ее сердца и думал:

«Она – самая лучшая, самая восхитительная, самая солнечная девушка на свете! Самая добрая, самая нежная и самая беззащитная…»

Вадим ни за что бы не поверил, если бы узнал, что эта девушка безжалостно и жестоко расправляется со своими обидчиками, что те, кто когда-нибудь покушался на ее честь и достоинство, либо погибали, либо становились калеками, что, наконец, именно она украла те самые деньги, из-за которых кастрировали Касатонова.

– Мы не можем встречаться открыто, – сказал он однажды. – Ты замужем…

– Я – свободна! – запальчиво возразила Лика. – Мой муж давно чужой человек для меня.

Вадим покачал головой.

– Но ты живешь с ним.

– Я пока не могу прогнать его, – расстроенно пробормотала Лика. – Но очень скоро все образуется.

Неожиданно пискнул селектор. Она в раздражении схватила трубку:

– Я занята! Меня сейчас ни для кого нет!

– Милица Федоровна, – извиняющимся голосом пробормотала секретарша. – Вас спрашивает какая-то ненормальная старуха. Говорит, что ее зовут… Милица Федоровна.

– Как? – Лика бросила испуганный взгляд на Вадима, который терпеливо ждал, чтобы продолжить прерванный разговор, и, поколебавшись, приказала: – Соединяйте.

В трубке заиграла мелодия, Вадим вздохнул и, деликатно отвернувшись, принялся перелистывать бумаги, которые принес с собой.

– Меня зовут Милица Федоровна, – услышала Лика сухой, дребезжащий голос на другом конце провода. – Я располагаю важной и безотлагательной информацией для журналистки, которая подписывается именем Галина Помилуйко…

– Я передам ей все, что вы готовы сообщить, – вежливо ответила Лика.

Она почему-то так разволновалась, что ей стало жарко, а перед глазами зарябили блестящие точки.

– Это не телефонный разговор, – отрезала старуха. – Соблаговолите пригласить Галину Помилуйко ко мне. Я проживаю в двести пятнадцатом номере отеля «Националь».

Лика медленно положила трубку и долго, задумчиво смотрела на Вадима, словно вспоминая, от какого важного разговора ее отвлек телефонный звонок.

– Ты сказала, – пришел ей на помощь Вадим, – что пока не можешь прогнать мужа и что скоро все образуется.

– Да, – спохватилась Лика. – Я подаю на развод, даже несмотря на имущественные претензии с его стороны. Скорее всего, он получит долю в моей компании. Мне наплевать. А он будет только рад деньгам и обретенной свободе…

По лицу Антона, однако, нельзя было сказать, что он обрадовался только что услышанной новости. Он нервно вышагивал из угла в угол, останавливался посередине комнаты и пристально вглядывался в лицо человека, сидящего перед ним на стуле, словно пытаясь прочитать скрытый подвох в его глазах. Незнакомец курил, небрежно стряхивая пепел в пустую сигаретную пачку. Его седые волосы были гладко зачесаны назад, а лоб прорезала глубокая морщина. Полчаса назад он заявился прямо на квартиру к Антону и с порога заявил: «У вашей жены есть любовник! Либо вы впустите меня и мы продолжим разговор, либо я уйду, а вы лишитесь всего!..»

– Вы уверены? – раздраженно спросил его Антон. – Может, это просто сплетни?

Незнакомец медленно выпустил дым и отрицательно покачал головой.

– Не сплетни. У меня есть хорошие знакомые в редакции. Кроме того, я сам видел.

– Что вы видели?

Мужчина наклонился вперед и произнес со значением:

– Их лица…

– Ах, лица! – воскликнул Антон насмешливо. – Вы умеете читать по лицам?

– Это – лица людей, которые любят друг друга, понимаете? – ответил незнакомец серьезно.

– Вам могло померещиться.

– Мне, может быть, и могло. А вот секретарше вашей жены – вряд ли.

Антон насторожился.

– А что с секретаршей?

– Поинтересуйтесь у нее, в каких отношениях находятся хозяйка и главный редактор газеты. Поинтересуйтесь. Вы же с ней… м-м-м… на дружеской ноге.

Антон смутился.

– Она никогда ничего мне не говорила. Впрочем, ладно… Поинтересуюсь.

– И еще… – Мужчина затушил окурок и поднялся со стула. – Не надейтесь, что в случае развода вам удастся что-нибудь отсудить у жены.

– Это еще почему? – насторожился Антон.

– Законы в Москве работают на тех, кто платит деньги, – хищно улыбнулся незнакомец. – А ваша супруга способна и адвоката хорошего нанять, и заплатить кому следует.

– А что же делать? – Антон едва сдерживал ярость. – Я убью эту сучку!

– Зачем же – сучку? – осторожно сказал незнакомец. – Разумнее – кобеля… И ей наука будет.

Антон застыл на месте.