– Это мой сад, все в арде, – сказала я, чувствуя, как слова застревают в горле. – Я исправно ухаживаю за ним. Пускай он верит в меня.

Я открыла глаза в темной квартире Найи. Несколько мгновений я лежала без движения, пытаясь отдышаться и прислушиваясь к шагам, которые эхом раздавались на улице, а еще к поскрипыванию кораблей на волнах никогда не замирающего моря. Мое сердце начало успокаиваться, но справиться с мечущимися мыслями было не так легко.

Я связывалась с Глиссельдой с помощью тника, а она, в свою очередь, звонила Киггзу. Все эти бесплодные четырнадцать дней она информировала меня о том, когда прибудет его корабль. В названную дату я с раннего утра болталась у доков, путаясь под ногами рыбаков и портовых грузчиков. Наконец я купила себе обед и была занята попытками отогнать от него наглых чаек, как вдруг я услышала чей-то крик: «Гареджа!», что по-порфирийски значило Горедд.

В гавань вошло одномачтовое судно, которое теперь медленно дрейфовало на запад в поисках свободного места у причала. На нем развевался фиолетово-зеленый флаг, украшенный изображением скачущего кролика – эмблемы королевского дома Горедда.

Я оставила оладьи из баклажанов чайкам и бросилась к западным докам, добравшись до них за пару мгновений.

Я бежала вдоль берега за кораблем. Огибала торговавшихся купцов, ловушки для крабов и сваленные в кучу рыболовные сети. Уворачивалась от груд коробок и толп бородатых моряков, стараясь не упускать мачту с флагом из вида. Я добежала до правого причала, ловя воздух ртом, как раз в тот момент, когда матросы начали опускать трап. Я прошлась взглядом по лицам людей, стоящих на палубе, и заметила ястребиный нос и обширный подбородок ардмагара Комонота, свергнутого предводителя драконьего племени.

Он заметил меня с носа корабля и выкрикнул приветствие. Его кожа уже успела приобрести более темный оттенок: волосы были старательно зализаны, но все равно завивались на концах. Комонот энергично замахал мне, не заботясь о безопасности окружающих. «Серафина!» – крикнул он и бросился к трапу, расталкивая моряков локтями. На нем было длинное голубое одеяние, собранное в складки и вышитое в модном среди порфирийских господ стиле. Когда он подошел ближе, я разглядела в его внешности кое-что новое: по его подбородку тянулся бледный шрам.

Комонот воодушевленно расцеловал мои щеки по порфирийскому обычаю, непонятно зачем схватив меня при этом за уши. Я изо всех сил сдерживала смех. Он старался усерднее большинства драконов, но всегда оставался какой-то нюанс человеческого поведения, который от него ускользал.

Сделав шаг назад, он оглядел меня и заключил в более присущей драконам манере:

– Твой нос сгорел на солнце, но, судя по твоему виду, питаешься ты хорошо.

Я улыбнулась, но тут же выгнула шею, пытаясь увидеть в толпе Киггза. Мне на глаза попадались лишь гореддийские моряки и свита ардмагара, состоящая из секретарей-сааров и их телохранителей-людей.

– Где принц Люсиан? – спросила я, чувствуя, как тревожно сжимается желудок.

– Вот уж чего не знаю, – проговорил Комонот, постукивая пухлым пальцем по губам. Он обернулся к матросу, который терпеливо стоял позади.

– Принц спустился на берег или мы выбросили его за борт, когда разыгрался тот кошмарный шторм?

Я взглянула на моряка. Это был незнакомец с редкой бородкой, чьи волосы были чересчур длинны, а улыбка чересчур… Нет, я знала эту улыбку. Мое сердце знало ее, даже если мои глаза оказались слишком глупы, чтобы понять, кто стоит прямо перед ними.

– Насколько я знаю, принц раздумывал выброситься за борт, пока длился тот шторм. – Киггз говорил серьезно, но его глаза смеялись. – В конце концов он решил, что все-таки стоит потерпеть.

От моего остроумия не осталось и следа.

– Я рада вас видеть, принц.

Киггз последовал примеру Комонота и поцеловал меня в щеки – только вот за уши тянуть не стал. Я поцеловала воздух возле его нелепой бородки. Он пах солью, затхлостью корабля и самим собой.

Внезапно меня охватила неловкость. За эти месяцы мы стали друг другу чужими.

Ардмагар втиснулся между нами и схватил меня за руку.

– Я пошутил – ты заметила? Сказал, что не знаю, хотя на самом деле знал, а потом я притворился, что…

– Заметила, ардмагар. Вы молодец, – произнесла я.

– Он начал шутить, как только мы покинули Лавондавиль, и тренировался на мне всю дорогу, – произнес принц Люсиан Киггз, улыбаясь поверх головы Комонота. – Мне понадобилась всего неделя, чтобы понять, что он шутит.

– Старый саар, новые фокусы, – улыбнулась я в ответ.

– Не думай, что я все так же плохо распознаю насмешки, – проговорил ардмагар, но в его голосе не было злости. Он глазел на толпы народа, корабли и склады. Хотя он провел уже не один месяц в тесном контакте с людьми, человеческое разнообразие все так же поражало его.

Киггз удалился, чтобы переговорить с сопровождающими их людьми и саарами, у которых возникли какие-то проблемы с багажом и носильщиками. Комонот, стоящий у моего плеча, тихонько проговорил:

– В общем, опробовав все другие варианты, я все же согласился с планом Эскар. Я прокрадусь через заднюю дверь, пока мои лоялисты совершат отвлекающий маневр на юге. Конечно, если мне удастся убедить порфирийцев нарушить многовековой договор и разрешить мне пролететь по долине реки Омиги.

– И отпустить изгнанников, – добавила я. – С некоторыми из них я уже встретилась. Похоже, Эскар подготовила вам почву. Вы знаете, где она?

– Она здесь, – произнес Комонот. – Ты же сама только что сказала.

– Нет, она была здесь. Ее нет уже почти месяц, – сказала я, мысленно добавив прошедшие две недели к сроку, который сообщил Лало. – Так ли хорошо вы следите за своими сотрудниками?

– Я о них не беспокоюсь, если ты это имеешь в виду, – отозвался Комонот. Он достал из-за ворота ворох золотых цепочек и начал перебирать их в поисках нужного тника.

Киггз возвращался к нам, пробиваясь сквозь толпу.

– Мы отправили посыльного в дом Малау, – крикнул он. – И они нашли нам носильщиков… – Он осекся при виде драгоценностей ардмагара. – Не размахивайте тниками, – прошипел он и бросился к нему, попытавшись заслонить его от любопытных прохожих.

– Порфирийцы не боятся драконов, – заверила его я.

Ардмагар закатил глаза. Он успел найти нужное средство связи – серебряный продолговатый тник – и уже говорил в него:

– Эскар. Где ты? Сообщи сейчас же.

Мы напрягли слух. Толпа гудела, волны разбивались о берег, две чайки кричали, сражаясь за оладью – не исключено, что мою, – но тник так и не запищал. Комонот пожал плечами:

– Молчание еще ни о чем не говорит. Может, она просто не может сейчас ответить. Она свяжется со мной, как только сможет.