– Откуда она у вас? – Маг не верил своим глазам. Неужели сыскарь, вместо того чтобы искать Виту, перерывал приют Халистера?

А в том, что эта тетрадь принадлежала старому Халу, он был уверен.

– Оттуда, откуда вы подумали, – не стал юлить Шелли. – Видите ли, я уже как-то нелестно отзывался о тех умельцах, которых вы нанимали до меня. Выскажусь еще раз. Вы говорите о дате, когда некто увез вашу сестру в неизвестном направлении. Но не говорите о себе.

– Я рассказал вам довольно много, – огрызнулся Мартин, уже чувствуя, что завершение речи сыскаря ему не понравится.

– Рассказали, – согласился тот, снисходительно улыбнувшись. – А также солгали, что в тот момент уже находились в приюте Хэлла Халистера.

– Это так.

– Откройте пятьдесят девятую страницу. – Шелли указал подбородком на тетрадь, которую Мартин все еще держал в руках. – Откройте, откройте. Страницы пронумерованы. – (Маг нахмурился, но совету последовал.) – Третья строка на странице, – подсказал сыскарь.

Впрочем, уточнение уже не требовалось. «Мартин. 500 золотых…» – и дата: тот самый день, день смерти его родителей.

Март сглотнул ставшую вдруг вязкой слюну; вскинул на сыскаря глаза.

– Это ничего не доказывает.

– Доказывает, – не согласился Шелли, все еще миролюбиво улыбаясь. – И немало показывает для любого, кто умеет думать. Полтысячи золотых монет – огромная сумма, что само по себе наводит на определенные мысли. И дата – достаточно заглянуть в архив и поискать, что важного произошло в тот день. – Мартин крепче сжал зубы, но сдержался, чтобы не запихнуть старую тетрадь прямо в глотку зарвавшемуся сыскарю. – А выйдя на информацию о пожаре в поместье Викандеров, – как ни в чем не бывало продолжал тот, – хватит одного взгляда на генеалогическое древо этой семьи, чтобы понять, что к чему. И дата, и то, что юные Викандеры были близнецами, мальчиком и девочкой. Полагаю, если потянуть за конец нити и вскрыть их могилы, доказательств того, что ваше настоящее имя – Виттор Викандер, будет больше.

Мартин захлопнул тетрадь, и в воздух взвилась пыль от старых страниц.

– С кем еще вы поделились вашими догадками?

Шелли выглядел абсолютно спокойным, будто они разговаривали о совершенно обыденных вещах, например, о погоде.

– Ни с кем, – заверил сыскарь. – Тайник Хэлла Халистера со временем утратил магическую защиту, и мой человек сумел его вскрыть. Но записи он не читал, даю вам слово. В своих людях я уверен.

Пятьсот золотых… Ширадин заплатил за него пять сотен. Естественно, за такую сумму Халистер подделал официальные бумаги о приеме нового воспитанника. И не менее естественно, что уделял ему затем повышенное внимание – заинтересовался, понял, что Март не простой смертный.

– Чего вы хотите? – резко спросил маг.

Но Шелли не утратил спокойствия и от грубого тона; покачал головой.

– Ничего. Я по натуре искатель. Вы и ваша сестра – своего рода вызов мне и моим способностям. А так как ее я не нашел, эту тетрадь я просто отдаю вам в качестве извинения. Без нее никаких доказательств тому, что вы не тот, за кого себя выдаете, нет.

Если только Ширадин тоже не оставил себе «зарубку на память».

Не произнося ни слова, Март сжал тетрадь между ладонями, и она вспыхнула черным пламенем.

Шелли услужливо пододвинул к нему мусорную корзину.

Возвращался домой Мартин пешком. Мрака сегодня он намеренно оставил дома, так как и контора Шелли, и ателье находились в центре города – на расстоянии, доступном для пешей ходьбы. Шел не спеша, глубоко погруженный в свои мысли, и не обращал внимания на косые взгляды прохожих, как всегда с подозрением глядевших на всех, в чьем ухе блестела серьга.

То, что у Хала осталась-таки тетрадь с записями о неофициальных доходах, для Мартина стало открытием. Он сам бессовестно копался в вещах учителя вскоре после его смерти, но не нашел ничего, что могло бы быть связано с ним или с Ширадином. Выходит, у Халистера имелся защищенный тайник, который Марту тогда открыть было не под силу. Впрочем, в этом нет ничего удивительного – шесть лет назад он еще многого не знал.

А что случилось бы, если бы Шелли оказался не благородным разгадывателем тайн, а, скажем, шантажистом? Или еще лучше – фанатичным подданным короны? Пошел бы и сдал его властям. Что случилось бы тогда? Как отреагировал бы король на то, что кто-то из рода, который он приказал уничтожить, выжил? Повторил бы попытку уничтожить?

Март на минуту задумался о том, что, возможно, Шелли ошибался и был вариант с «необычным» убийцей: если бы люди короля первыми вышли на Виту и узнали, кто она такая, вполне могло статься, что его величество велел бы стереть след ее существования везде, где только возможно. Однако эта версия не была жизнеспособной потому, что, найди король Виту, с легкостью вышел бы и на него. Шелли выяснил правду первым за все эти годы вовсе не потому, что Мартин хорошо прятался – его просто не искали. Король был уверен, что никто из Викандеров не выжил.

Эти выводы давали надежду, что сестра все еще жива, просто не хочет, чтобы ее нашли. Ищет ли она брата или давно уехала из страны, предпочтя все забыть? Увы, на эти вопросы ответить было некому.

Март с досадой пнул попавшийся под ноги камень и ускорил шаг.

Настроение сделалось совсем скверным.

Вечерело. Солнце было еще высоко, но уже клонилось к закату. Стало прохладнее, оживилась мелкая мошкара.

Март помахал рукой перед своим лицом, отгоняя стайку назойливых мух, и вошел в ворота. Сегодня он велел Пьетро сделать довольно большое письменное задание. Следовало проверить работу мальчишки, а потом приниматься за изучение древнего фолианта.

Он занимался древней книгой каждую минуту свободного времени, однако до сих пор не продвинулся дальше половины. А в последние дни свободного времени почти не было. Оставалось надеяться, что этой ночью гильдии он не понадобится и удастся провести ночь за книгой.

Однако сегодня мироздание решило побаловать его сюрпризами: сначала Шелли открыл правду о том, кто он на самом деле, теперь… теперь Рикхард Брэниган, сидящий на его крыльце и о чем-то мирно беседующий с Пьетро.

Странно, за воротами не было ни экипажа, в котором прибыл брат короля, ни его коня. Тоже выбрал пешую прогулку? Или отпустил экипаж потому, что решил задержаться?

– Господин! – Пьетро заметил Мартина первым и вскочил на ноги, вытянулся по струнке.

Маг поморщился.

– Я же просил тебя звать меня по имени.

– Не при посторонних! – отчеканил мальчишка, будто служивый, отчитывающийся старшему по званию.

Мартин еле сдержал смех. Надо бы потом объяснить Пьетро, что если чего-то нельзя делать при посторонних, то и называть их в лицо посторонними тоже не стоит. Объяснить на будущее, потому что это не тот случай.