После того как Хаммерман ушел, она позвонила Тригви ирассказала ему, что произошло.

— Минуточку… минуточку… успокойся… — На озере у него былсотовый телефон, и он плохо слышал ее. Он расслышал, что доктор говорил Пейджчто-то о моторных функциях, но не до конца понял, что именно. — Повториэто еще раз.

Она плакала и смеялась одновременно, и он не мог понять, чтоона говорит.

— Она говорила со мной… она говорила! — На этотраз Пейдж почти кричала в трубку, и он чуть не выронил ее из рук отнеожиданности. — Она очнулась… она открыла глаза… увидела меня и сказала«мама». — Это был самый радостный миг в жизни Пейдж, с тех пор как Алисонпоявилась на свет… и с того дня, как они поняли, что Энди выживет. —Тригви… — Она не могла больше сказать ничего связного и только плакала, и унего на глазах тоже выступили слезы. Дети окружили его, они хотели знать, чтоже случилось — плохое или хорошее? Со слов отца пока это было невозможнопонять.

— Мы приедем сегодня вечером, — быстро ответилон. — Я позвоню тебе. Мне нужно рассказать все детям. — Пейджположила трубку и снова побежала в отделение, а он рассказал детям, что Алисонвышла из комы.

— Она выздоровела? — спросила пораженная этойновостью Хлоя.

— Об этом рано говорить, моя дорогая. — Он обнялее.

Хоть бы Алисон выбралась из своей болезни. Тригви все времямучила мысль, что из двух девочек именно Алисон приняла на себя такие мучения.Но в душе он был рад, что судьба пощадила Хлою.

Вечером все они приехали в Росс, но Алисон к этому времениснова заснула — на этот раз обычным сном.

С нее уже сняли маску аппарата искусственного дыхания, нооставили в палате интенсивной терапии, чтобы наблюдать за развитием событий.

— Что она сказала? — потребовала подробностейХлоя, когда все они расселись вокруг стола на кухне Торенсенов.

— Она сказала «мама». — Пейдж, всхлипывая,рассказала им все подробно. За ней начали всхлипывать Хлоя, Тригви и дажеБьорн, который всегда начинал волноваться, когда люди плакали. Во времярассказа Пейдж с Энди сидели, держась за руки.

Пожалуй, это был самый счастливый день в их жизни.

На следующий день Пейдж взяла с собой в госпиталь Хлою.Алисон открыла глаза и долгое время смотрела на Хлою, не узнавая ее. Потомнаморщила лоб и сказала, обращаясь к матери:

— Девочка. Девочка. — Подняв руку, она указала наХлою.

— Это Хлоя, — поправила ее мать. — Хлоя твояподруга, Алли.

Алисон снова посмотрела на Хлою и кивнула — было похоже, чтоона узнала Хлою, но у нее не было слов, чтобы сказать об этом. Словно онаочутилась в другой стране.

— Мне кажется, она узнала меня, — сказала Хлоя,когда они вышли из палаты, но отцу она сказала, что Алисон никак не смогла датьпонять, что узнала ее.

— Ничего, нужно дать ей время оправиться, ей предстоитпройти еще длинный путь, прежде чем она полностью вернется к нам. — Еслиона сможет все-таки одолеть его.

— А как долго это будет продолжаться, папа?

— Не знаю. Доктор Хаммерман сказал Пейдж, что это Можетзанять несколько лет. Может быть, два или три года. — К тому времени ейбудет восемнадцать лет, и ей придется сначала учиться тому, как сидеть, какходить, как есть вилкой… говорить по-английски… Все-таки это ужасно!

Вечером Пейдж рассказала им, как прогрессирует Алисон.Теперь ею занимались сразу несколько врачей: физиотерапевт, специалист помоторным навыкам, логопед, работавший с больными, страдающими афазией илипотерявшими речь после инсульта. В общем, следующие несколько месяцев она будеточень занята, и Пейдж тоже.

— А как же Тахо? — спросил ее Тригви ночью. Онисобирались утром ехать обратно, и он хотел забрать с собой Энди после того, кактот посетит сестру в госпитале.

— Не знаю, — расстроенно ответила она. — Я немогу теперь оставить ее. — Что, если она снова погрузится в кому? Что,если она перестанет двигаться и говорить?

Правда, доктор Хаммерман сказал, что это теперь невозможно иее можно спокойно оставить тут одну.

— Почему бы тебе не подождать неделю-другую? Ты можешьприехать попозже и вообще каждые несколько дней приезжать в Росс. Если хочешь,я буду отвозить тебя, ты будешь проводить там ночь, а утром возвращаться назад.Это нелегко, но все-таки легче, чем тебе пришлось в эти четыре месяца. Что тыоб этом думаешь? — Он всегда был готов сделать что-нибудь для нее, чтобыоблегчить ее жизнь.

— Это было бы неплохо. — Она улыбнулась ипоцеловала его.

— Может быть, на этот раз мне стоит взять с собой Энди?Ему должно понравиться. — Они оба волновались — а что, если Алли не узнаетего с первого раза! Тогда лучше всего увезти его и немного развлечь.

— Да, он будет в восторге, — согласилась она.Тогда у нее останется больше времени для Алисон — работы теперь прибавилось.

— Тогда на следующей неделе я заеду за тобой, и еслиэто будет слишком рано, то мы проведем пару дней вдвоем, а ты приедешь ещечерез неделю.

— Слушай, почему ты делаешь для меня столькохорошего? — прошептала она ему на ухо, и он притянул ее ближе к себе.

— Потому, что я хочу тебя всячески соблазнить, —ответил он.

Когда Алисон проснулась, Пейдж сразу позвонила Брэду вЕвропу, и он был искренне рад. Он сказал, что не может дождаться их встречи. Нокогда она произошла, он был расстроен точно так же, как Хлоя и Энди передотъездом на Тахо, — он-то думал, что она воскликнет «папа!» и бросится кнему на шею, а вместо этого она подозрительно посмотрела на него, потом кивнулаи сказала Пейдж:

— Мужчина. — Это было все, что она смогла сказатьза несколько минут. «Мужчина». Она смотрела на него, мучительно пытаясьвспомнить, где же видела это лицо, и только когда он уже повернулся, чтобывыйти, она прошептала:

— Папа.

— Она вспомнила! — воскликнула Пейдж, зовя Брэданазад. — Она сказала «папа»! — Он обнял ее и заплакал, но все-такиему стало легче, когда он вышел из отделения. Дочь все еще представляла жалкоезрелище: она уже могла сидеть, но не ходила, и каждое движение и слово давалисьей с трудом.

Но Тригви, приехавший через неделю, был поражен еепрогрессом. Когда Алисон увидела его, то сказала:

— Хлоя. Хлоя. — Она помнила его, как и то, что онкак-то связан с Хлоей.

— Я — Тригви, — объяснил он. — Папа Хлои.

Она кивнула… и вдруг улыбнулась. Это было новое — она умелаулыбаться. Она умела и плакать, но эти выражения эмоций словно запаздывали,происходя гораздо позже событий, вызвавших всплеск эмоций. Доктор Хаммерманобъяснил, что это вполне естественно и в итоге все придет в норму, но для этогонужно будет как следует потрудиться.