Он вздрогнул, навстречу несся Унгардлик с двумя воинами, всетрое махали руками:

— Стоять!.. Стоять!

За спиной Фарамунда мощно гаркнул Громыхало:

— Отря-я-яд, стой!.. Остановиться!

Зычный голос пронесся вдоль всей дороги:

— Стоять!.. Остановиться!

Солнце уже поднялось над горизонтом. Далеко впереди яркиелучи пронизывали пыльное облако. Фарамунд ощутил, как сердце стукнуло чуть-чутьчаще. Такое облако поднимается либо от огромного стада скота, либо от движениябольшого войска.

Все, кто от летней жары снял доспех, теперь торопливонапяливали, помогали соседу застегнуть панцирь. Золотые волосы франков исчезалипод железными или войлочными шапками. Кто-то заранее обнажил меч.

Повозки останавливались, возницы настегивали коней,слышалось ржание, скрип колес. Повозки ставили широкой дугой, защита отконницы, а сверху с повозок удобно бить как копьями, так и мечами.

Внезапно в пыльном облаке блеснула искорка, потом еще. Искрыразрослись, похожие на излом слюды под солнцем.

Там мог блестеть только металл.

— Бургунды отказались нас пропустить, — повторилУнгардлик в который раз. — На переговоры не идут. Они сказали, что ихчесть не позволяет вступать в переговоры с противниками Рима.

— Они будут воевать, — подтвердил Мирдлихт.

— Но ты же вступил в переговоры?

Мирдлихт холодно улыбнулся:

— Есть разница. Мы силой отняли эти земли у Рима!Потому мы Риму ничем не обязаны. А бургунды эти земли от Рима получили в дар. Собязательством защищать рубежи Рима на этом участке. Честь им не позволит наспропустить.

— Может быть, — предположил Фарамунд. — Имбудет достаточно небольшого сражения?

Мирдлихт понял, покачал головой:

— Нет. Они будут стоять до последнего человека, но нас непропустят. Они сами долго воевали с Римом, но если дали ему слово, то...

— Понятно, — сказал Фарамунд с великойнеохотой. — Тогда бой!

Он старался избегать сражений. Юные воины грезили кровавымибитвами, где обретут честь и славу, а он чувствовал, что самое правильноерешение — это быстро захватывать город, хватать там золото, драгоценности,оружие или одежду, все это бросить на телеги и поспешно двигаться дальше. Да, вгороде останется много ценного, но всего не схватить: достаточно и того, что запервые пару суток удается изнасиловать всех женщин, напиться, а порой иискупаться в вине, что хлещет из разбитых винных бочек.

За спиной пыльное облако не останавливается. Следом упорнодвигаются лохматые люди, похожие на зверей. Они не слезают с седел, там пьют ииспражняются, они едят сырое мясо, едят убитых врагов, в то время какблагородные франки всего лишь потребляют печень убитых ими воинов, да и то неот голода, а по воинскому обычаю. Те степные люди даже не грабят, они не знаютцену золота или чашам из золота, они не отличают красивую женщину с золотымиволосами от своих кривоногих ведьм, они просто сжигают все дома на пути, аженщин убивают, даже не подумав изнасиловать по праву победителей... Ониубивают всех, они рубят сады, так как никогда не видели фруктовых деревьев! Этои есть то, что оседлые народы называют концом мира.

Его собственное войско в последнее время жило и развивалоськак бы само по себе. Руководили им его военачальники, но можно ли, в самомделе, на кого-то положиться полностью? Громыхало — старый воин, достаточноумелый, но слишком боится состариться и умереть немощным... сам же его когда-тоэтим напугал. Вехульд — отважен, первым бросается в бой, последним из боявыходит, но чересчур увлекается. Если бы не его чудовищная ловкость и везение,уже быть бы убитому...

Быстро растет молодой Унгардлик. В меру молод, но уже сосвоим легким отрядом побывал везде, провел сотни боев, его любят, ему верят, заним идут. Где как клич звучит его имя, там врагов бросает в дрожь, а у своихприбавляется сил.

— Лучники на повозки! — велел он. —Громыхало, поставь свою тяжелую конницу на левый фланг!.. Вехульд, ты направом. Я возьму с собой ополченцев, выступлю в центре.

— Рекс, они никудышные вояки!

— Вот и хорошо, — недобро сказал Фарамунд. —Нас сразу сомнут, они отступят... а то и побегут. Вы ударите с флангов.

Он поймал на себе пристальный взгляд Громыхало. Но старыйвоин смолчал, не спросил, что будет с самим рексом, если ополчение дрогнет ибросится бежать к повозкам. Достоинство и воинская гордость не позволят рексубежать с остальными, но против скачущей конницы не устоит ни один герой...

Летописцы подробно описали это сражение. А барды сложилипобедную песнь. Старые воины утвердились во славе и доблести, а молодые героивпервые удостоились сдержанных похвал от старых богатырей.

Удивительно синее небо, чистое не только от туч, но даже отбелых облаков, много раз темнело от туч выпущенных стрел. От звона тысяч мечей,стука стрел о щиты и диких криков людей и коней глохли люди, земля размокла открови, а ручьи вздулись.

В разгар сражения в спину франкам внезапно ударили свевы.Сам Мирдлихт повел их в бой, и немало франкских богатырей пало от его длинногомеча.

В этот страшный час, когда решалось, быть франкам или небыть, Фарамунд велел выпрячь из телег коней, и, посадив на них всех возниц ивсех раненых, кто только мог держать в руках оружие, бросил их, в свою очередь,в спину свевов.

Поле боя несколько раз переходило из рук в руки. Наконецбургунды перешли к обороне. Дрались умело и хладнокровно, их сильнейшиебогатыри встали по кругу спина к спине, удерживали натиск рассвирепевшихфранков. Когда перед ними вырос вал трупов, они вынужденно отступили, чтобы наних не бросались сверху.

Фарамунд рубился в передних рядах. Именно он прорвал оборонубургундских богатырей, а за ним бросились разъяренные Громыхало, Вехульд,сильнейшие герои франков.

Бургунды дрались отчаянно, ни один не отступил. Последнегорубили со всех сторон, а залитый кровью гигант долго ревел и отбивалсявыщербленным топором, но постепенно голос слабел, а кровь заливала его измножества ран. Наконец, Громыхало метнул молот. Удар в лоб был страшен, гигантаопрокинуло на спину, и копьями его пронзили сразу с трех сторон.

В стороне из окружения вырвалась группа всадников. Фарамундвидел, как Унгардлик вылетел из седла, перекатился в пыли, мимо прогрохоталиконские копыта. На миг его закрыло пылью, но тут же он отбежал на четвереньках,а пятеро конных, бешено настегивая коней, понеслись к лесу.

Фарамунд вскипел, в переднем узнал предавшего их союзконунга Мирдлихта. Унгардлик бросился за своим конем, тот пугливо отбегал,несколько пеших франков бросились за всадниками.

— Догнать! — вскричал Фарамунд страшно.