Он украдкой, стараясь не выглядеть встревоженным, огляделзал. Громыхало беседует с Петариусом и Улардом, вокруг Тревора собрался целыйвыводок молодых героев: хвастается дальними походами в сказочную страну Рим,Вехульд и Громыхало звонко стукаются краями кубков, расплескивая вино, пьют,клянутся в вечной дружбе, а вот Унгардлик и Сигирд, напротив, уже бросилиладони на рукояти мечей, пожирают друг друга гневными глазами... Нет, эти всезаняты собой...

Он взял кубок, стараясь делать это как можно привычнее,глаза скользнули поверх блистающего края, выискивая среди гостей что-тонеобычное, какие-то отрешенные или отстраненные лица.

Рядом раздался тихий голос:

— Что с тобой, рекс?

Он вздрогнул, Вехульд смотрел пристально, словно пыталсяпроникнуть в его мысли.

— Да, так, — ответил Фарамунд. — А что?

— Ты побелел, словно увидел призрак.

— Да?.. Еще не увидел, — ответил Фарамунд осевшимголосом, — но... ощутил.

— Похоже. Возьми себя в руки. А то гости решат, что тыприпадочный.

Фарамунд с огромным усилием растянул рот в усмешке.Застывшие губы не слушались, даже кольнуло болью, словно лопалась кожа.

И все-таки страх не оставлял, Фарамунд чувствовал себя так,словно по дому бродит невидимка, слушает разговоры, присматривается ко всем, вруке кинжал, который он готов пустить в ход. И никто не в силах ему противиться...

Мурашки пробежали по коже так внезапно, что он шумновздрогнул. Впервые так отчетливо ощутил себя уязвимым. И где: в сердце самогоукрепленного бурга, окруженного его войском!

Снег выпал неожиданно. Всю зиму Фарамунд, расквартироваввойско по деревням, мрачно пил, иногда поднимался на высокую башню и смотрел наюг. Темное небо нависало над землей так же низко, как и на севере, на западеили востоке, но ему чудилось, что над южным краем неба и тучи тоньше, и небосветлее... Ибо оттуда прибыла Лютеция, туда она стремилась...

Гонцы привозили вести, что поток переселенцев на его землиусиливается. На севере вовсе осело целое племя. Громыхало съездил к ним лично,переговорил, они подписали не только коммендацию, но и обещали дать две тысячивоинов в его войско. О его победах наслышаны, многие молодые герои грезят ославе и воинских подвигах, потому просто рвутся служить такому доблестномувождю!

— Хорошо, — согласился Фарамунд безучастно. —Но зачем они?

Громыхало даже отшатнулся:

— Как зачем?

— Зачем? — повторил Фарамунд вяло. — Я несобираюсь больше воевать.

— А войско? — воскликнул Громыхало. — Такоговойска ни у одного из соседей нет! Потому все и бегают как мыши, носамишевелят. Уже то один, то другой услуги предлагает. Ты, если захочешь, любого изних нагнешь, коммендации потребуешь!.. Да и нам нельзя застаиваться. С севераеще народы прут!.. Пусть уже по нашим землям идут, нам платят... А мы впередипойдем. На юг! Ты не видел Рима, а я в нем был, по его улицам подошвами шлепал!А если Рима не зрел, то что ты, вообще, на свете видел?

Потом пришла долгая затяжная весна. Не только дороги, всяземля превратилась в топкое бескрайнее болото. С высоты башни он с угрюмойзлобой смотрел на озера темной воды, поверхности не видно под мусором,прошлогодними листьями, плавают раздутые трупы утонувших зверей, вывороченные скорнями деревья, кусты, будто их смыло бурными потоками.

В небе было тесно от птиц, что возвращались с далекогонепостижимого юга. Все чаще он торчал на высокой башне, томимый неяснымичувствами. А когда земля чуть подсохла, как-то само собой получилось, что кбургу начали съезжаться отряды конников. Это были только начальники отрядов, асамо войско, что за зиму не только нагуляло жир, но и увеличилось в несколькораз, все еще оставалось на прокорме по селам и деревням.

Сегодня небо посветлело, однако темный край земли еще неотделился от такого же темного неба. Фарамунд засмотрелся на непривычно светлоепятно в небе, мучительно стараясь понять этот знак. Все что-то да значит, дажепростолюдин старается разгадать небесные знаки, чтобы вовремя засеять, уберечьот саранчи, собрать до нашествия злых людей.

Со стены видно было, как далеко-далеко по реке уходилакрохотная ладья, похожая на жука-водомерку. Длинные весла загребали воду,словно лапки. Тоже знак, только еще не разгаданный.

В лесу еще лежал под прелыми листьями слежавшийся снег, нона открытых солнцу местах земля подсохла окончательно. Военачальники привеливойско, Фарамунд угрюмо оглядел пополнение, распределил, кому где держаться, аеще через неделю сборов огромное войско выступило по направлению к югу.

Окрестные лорды смотрели на свирепое войско со страхом. Вглазах у каждого было желание, чтобы все ушли подальше и там остались. Живыеили мертвые — неважно. Окраины Рима, как говорят, уже захватили готы,лангобарды грабят по всем землям Рима. Пусть и эти франки там поселялся. Те,которые уцелеют...

Фарамунд остановил коня на холме, а войско двигалосьнескончаемым потоком. При виде рекса грозно кричали, били рукоятями мечей вщиты. Он видел, как молодые воины разводят плечи и выпячивают грудь, всяческистараются выглядеть огромными и страшными, пугающими.

Впереди войска двигался отряд тяжеловооруженных конников. Увсех на головах блестели настоящие железные шлемы, доспехи у каждого из толстойкожи, за спинами круглые щиты, в руках длинные копья. Кроме того, у каждого напоясе с одной стороны короткий меч, с другой — боевой топор.

Этот отряд вел сам Вехульд, уже давно не разбойник, агрозный воин и военачальник, имя которого со страхом повторяют везде, где онпроходил. В этом отряде все воины рослые, крепкие. Отборные головорезы,прошедшие огонь и воду, а теперь мечтающие добраться до самого Рима.

Второй отряд, целиком состоявший из пеших, вел не менееизвестный своей жестокостью Кобольд. Половина состояла из лучников, половина изкопейщиков. Лучники перед боем выходили вперед, осыпали врага тучей стрел, акогда те бросали конную мощь на дерзких, вперед выступали копейщики и, уперевдревки в землю, встречали недрогнувшими остриями налетающих коней. Если же наних шли такие же пехотинцы, против которых копья оказываются почтибесполезными, то копейщики либо сами хватались за мечи, либо подавали знакконному отряду Вехульда.

Нестройные орды вел повзрослевший воин из первых примкнувшихк нему разбойников, Тонтиллур Синезубый, отважный, но безжалостный, и настолькоугрюмый, что его сторонились даже его соратники. Он любил резать пленников начасти и заставлял их есть собственное мясо. А еще улыбка появлялась на егомрачном лице, когда захватывал настоящих римлян и сажал их на колья.

Дорога вывела из леса, пошла, петляя, до самого горизонта.Взору открылась бесконечная равнина, где ровными квадратами желтели пшеничныеполя, где, несмотря на постоянные бои, грабежи, насилие, банды мародеров, всееще паслись уцелевшие стада, большой стаей шли к озеру гогочущие гуси. Солнцесветило ярко, золотые поля блестели как золото, луга зеленели, чисто вымытыедождями. В небольшом озере, куда шли гуси, неспешно расхаживали цапли, сленивым добродушием поглядывали на толстых лягушек.