– Убийцу зовут Родион Кирсанов, – прервала я стоны супруга,– работает в театре «Сирано» актером, сейчас играет спектакль, еслипоторопитесь, успеете его взять, это в двух шагах от нас, в подвале, замагазином «Деликатесы».

Куприна словно ветром смело с ложа.

– Блин! – заорал он, путаясь в платке, упавшем с поясницы.

Вместе с шерстяной шалью на пол свалились вощеная бумага икуски ваты, в воздухе мигом повис резкий запах дешевой водки. Забыв прорадикулит, муж схватил телефоны – домашний и сотовый – и принялся одновременноорать в обе трубки, пересыпая речь не совсем парламентскими выражениями.

Через десять минут он натянул на себя куртку и дернул дверь,я рванулась за ним.

– Разворот через левое плечо, – скомандовал муженек, –приказываю идти в спальню.

– Фиг тебе, – обозлилась я, – во-первых, я нашла убийцу, а во-вторых,являюсь главным свидетелем, это с меня требовали полмиллиона баксов за жизньКристины.

– При чем тут Кристя? – разинул рот мой майор.

– Побежали, – велела я, – на ходу объясню.

– Вы куда? – поинтересовался Аким, высовываясь из комнаты. –Ночь на дворе, скоро девять, пора спать ложиться. Эй, Олег, ты отца неслушаешь?

– Пошел в жопу, старый идиот, – рявкнул Куприн, застегиваякуртку, – в жопу! Надоел хуже горькой редьки!

Я замерла с раскрытым ртом. Так, сейчас начнется артобстрелиз дальнобойных орудий, но Аким неожиданно ляпнул:

– Ну хорошо, согласен, я идиот, но почему старый? Междупрочим, еще даже о-го-го что могу!

Не отвечая, Олег заскакал по лестнице, я ринулась за ним,ощущая, что в голове быстро-быстро бегает горячая точка. Однако Аким иногдавыдает поразительные реакции, не обиделся на слово «идиот», зато оскорбился,услыхав эпитет «старый»!

К театру мы подлетели, запыхавшись донельзя. Бедный Олег, докоторого на бегу доходила правда о Кристе, только и мог, что изредкавскрикивать:

– Блин, вот блин, ну и блин!

Несмотря на то, что мы жутко торопились, у входа в театр ужестоял автобус и белые «Жигули». Увидав нас, из легковушки выскочили Юрка и паранезнакомых мужиков. Олег подбежал к ним.

– Ну е… – понеслось от группы парней, – блин…, блин… блин.

Что их на этом блине заклинило! Потом супруг свистнул:

– Эй, Вилка!

Я сделала вид, что не слышу. Можно и повежливей обойтись сдамой, нашедшей отвратительного похитителя детей и киллера.

– Иди сюда, – заорал Юрасик, – хватит выдрючиваться!

Сохраняя полную невозмутимость, я двинулась на зов. Нупогоди, Юрка, еще попросишься переночевать.

– Значит, слушай, – велел мне муж, – спускаешься вниз ивстаешь около кассирши, – твоя задача сделать так, чтобы бабенка не завизжала иникого не спугнула. Справишься?

– Элементарно, Ватсон, – хмыкнула я.

Юрка захихикал. Олег поджал губы:

– Значит, считаешь себя Шерлоком Холмсом?

Юра махнул рукой. Двери автобуса с омерзительным скрипомраспахнулись, и наружу, словно гречневая крупа из разорванного пакета,высыпались здоровенные парни в камуфляжной форме и черных вязаныхшапочках-шлемах, сквозь прорехи которых нервно поблескивали глаза. У каждого вруках имелось оружие, у большинства на поясах болтались ножи, а ноги были обутыв жутковатые ботинки с железными носами.

Все это омоновцы проделали в полнейшей тишине. Один из них,очевидно, главный, поднял руку, подчиненные мигом построились цепочкой.Командир растопырил пальцы, строй раздвинул ноги. Слаженность их действийзавораживала, происходящее напоминало балетную постановку, где каждыйисполнитель четко знает свою роль.

– Давай, – пихнул меня в спину Олег, – двигай, Рейд,истребитель тараканов!

Дивясь на его последнюю фразу, я пошла по ступенькам вниз,не слыша, а чувствуя сзади мягкие шаги вооруженных до зубов людей. Да, труднопонять мужчин. И что он привязался к несчастной ловушке для прусаков?

Кассирша, увидав меня, расплылась в улыбке:

– Привели подружку?

– Ага, – кивнула я, – причем не одну, она, знаете ли, скавалерами веселилась, ну мальчики тоже захотели посмотреть на спектакль. – Этоочень хорошо, – воодушевились баба, – и сколько вас?

– Много, – ответила я и вплотную подошла к администраторше,– только они ребята с характером, вам лучше стоять молча!

– Что это? – прошептала кассирша, увидав, каксеро-зелено-черная лента омоновцев беззвучно спускается по лестнице. – Что?

Я уперла несчастной бабе под ребра указательный палец и велела:

– Молчи, а то выстрелю.

Администраторша всхлипнула и упала в обморок. Я аккуратноусадила ее на пол, в самый угол. Вот и славненько, теперь она точно не заорет.

«Змея» из омоновцев втянулась в зал, оттуда неожиданнораздались аплодисменты, потом вопль:

– Всем оставаться на местах.

Я по-прежнему держала администраторшу за плечо. Баба пришлав себя и, мотая головой, бестолково вопрошала:

– Что? Что? Что?

– Молчи, – шикнула я, и совершенно зря…

В зале раздавались крики, мат, грохот… Потом все неожиданностихло, и к лестнице начали выбегать перепуганные зрители. Их оказалосьнемного, человек пятнадцать. Дрожащими руками, швыряя номерки на столикадминистраторши, они хватали с вешалки пальто и куртки. Но кассирша, все ещеплохо воспринимая происходящее, только бормотала, по-прежнему сидя в углу:

– До свидания, приходите еще.

– Ну уж нет, – фыркнула одна баба, – к вам больше ни ногой.

Как только последняя зрительница, натянув шубу, исчезла, из залапослышался топот. Сначала, распахнув дверь, вышли два милиционера, за нимиследовал третий мужчина. Он вел перед собой согнутого пополам Монте-Кристо.Одной дланью омоновец держался за волосы негодяя, другой – за его вывернутуюназад правую руку. Чуть поодаль с хмурым лицом шагал Олег. Поравнявшись сомной, муж бросил:

– Покажи!

Омоновец рванул голову арестованного за белокурые прядивверх.

– Ой! – взвизгнул Монте-Кристо.