Он покачал головой и недовольно поджал губы:

— Как знаешь.

Отрывистым, резким шагом верховный маг заспешил к выходу из зала, я — за ним. Мысленно освободила гидру от освобождения, нечего в темнице еще и со змеей толкаться, сами справимся.

Стражи расступались перед Ниароном, словно боялись даже случайно оказаться на его пути. И не удивительно, от мужчины исходила такая мощная аура темной силы, что сложно было находиться рядом. Даже физически сложно, особенно тем, у кого магический потенциал слабый.

Тьма давила.

Хорошо, что Генрих был не из слабых, никакого дискомфорта рядом с верховным магом я не чувствовала. Разве что он его дурного характера.

— Сократим путь, — буркнул мужчина по дороге.

Словно темное возмездие, Ниарон пронесся коридором резиденции, выскочил в зимний сад и замер. От неожиданного резкого торможения, я едва носом не впечаталась ему в спину. Врожденная грация и ловкость эльфа обезопасили длинноухого от конфуза.

— Что такое? — растерянно спросила я точно окаменевшего мага. Тот, понятное дело, не ответил.

Любопытно выглянув из-за его спины, я сразу поняла, в чем дело столь внезапной заминки.

В зимнем саду отдыхали девушки: знакомые мне уже по званому вечеру три фаворитки его величества и с десяток других красавиц. Наверняка, гаремных.

Все они сейчас любопытно глазели на мага, многие пренебрежительно морщились, откровенно выражая свое отношение к мужчине. Маоли наградила верховного снисходительной улыбкой, Лилетта приложила руку ко лбу и стала обмахиваться веером, словно бы один вид мага уже вызвал у нее недомогание. Третья фаворитка, рыжая соблазнительница, чье имя мне еще было незнакомо, закатила глаза, фыркнула и недовольно отвернулась, делая вид, что экзотический цветок гораздо интереснее неожиданного гостя.

Ниарон громко сглотнул, хрустнул костяшками пальцев, переминаясь с ноги на ногу. Благодаря обостренному слуху, я сразу уловила его нервозность. Великий темный маг не боится умереть в бою, но пасует перед стайкой красавиц?

Я обошла верховного, показавшись перед девушками. Они мгновенно переменились в лицах! Гримаски сменились откровенным обожанием, в глазах засветилось восхищение, со всех сторон послышалось трепетное «о-ох!».

— Ваше величество…

— Император…

Среди цветов зимнего сада девушки напоминали мне встрепенувшихся ярких птичек. Конечно, вкус у Генриха имелся. Все его зазнобы были настоящими красавицами.

— Светлых дней, ваше величество, — проговорила Маоли и все девушки, словно по команде, присели в книксене.

Аррин красноречиво хмыкнул за моей спиной.

Не только я заметила эти волшебные перемены в их поведении!

Ниарон опустил голову, вперив хмурый взгляд в пол. Девушки ринулись ко мне, оттеснив мага. Фаворитки были в первых рядах, гаремные стояли поодаль, в разговор не вступали, лишь завлекательно улыбались.

— Неужели боги смилостивились над своими дочерями и наш любимый господин решил скрасить наш досуг? — поправила волосы Маоли, выставив на обозрение шикарную грудь в нескромном декольте.

— Вы побудете немного с нами, ваше величество? — тут же спросила Лилетта, кокетливо хлопая ресницами.

— Слуги принесут сладости и фрукты, я с удовольствием помогу вам ими насладиться, — промурлыкала рыжая фаворитка, одаривая меня многообещающим томным взглядом.

— Не думаю, что ты справишься лучше меня, Кэллисия, — Маоли поджала губы, схватив меня под руку.

Кэллисия, значит. Вот и познакомились.

Рыжая не растерялась и тут же подхватила меня под другую руку со словами:

— Ты вчера уже так справилась, что господин остался неудовлетворенным и полночи разбирался с твоими змеями.

— Со змеей вообще-то разбирался я, а господин, — шепотом так, чтобы услышала только я, возразил эльф, — безмятежно спал.

Мне была понятна его ирония, но девушки сосредоточились сугубо на императоре, игнорируя стража и мага. Если рядом с Аррином они спокойно стояли, то от Ниарона отшатывались, как от огня или смертельной болезни.

Брюнетка прошипела:

— Со змеей, которую, наверняка, одна из вас мне и подложила!

Хорошо, что взгляды не имели смертельной силы, иначе Кэллисия так счастливо не смеялась бы. Похоже, ярость Маоли ее совершенно не пугала.

— Пока девочки разберутся, кто кому, что подложил, — Лилетта хмыкнула. — Может, присядем? Я уже послала слуг за чаем.

Блондинка положила две ладошки мне на грудь, заглядывая в глаза. Даже молчание фаворитки было красноречивым, обещающим удовольствия и всяческие блага. Всегда удивлялась, какая у женщин богатая мимика!

Откуда-то вдруг зазвучала легкая медленная музыка. Звуки флейты окутывали нежностью, звали за собой обещанием приоткрыть неведомые тайны. Гаремные девушки принялись танцевать…

О, что это были за танцы! Не искусство, не развлечение, сплошное соблазнение!

Томительные, медленные движения бедрами и у камня могли пробудить соответствующие фантазии! Ни один, из находящихся здесь мужчин, камнями не были. Даже меня, не подвластную женским чарам, предавало императорское тело!

Похотливое, легко воспламеняемое, жадное до ласк тело оборотня!

Гр-р!

Наверняка, Генрих никогда раньше и не отказывал себе в удовольствии столько времени! А здесь я посадила его на голодный паек, вот инстинкты и брали свое, заставляя меня нервничать каждый раз рядом с очередной красавицей.

Если бы еще эти красавицы сами не пытались залезть к императору в штаны… Жилось бы намного легче!

Но нет, девушки словно испытывали меня на прочность, откровенно предлагая свои безупречные тела для наслаждения.

Ниарон потихоньку продвигался к выходу. Глядя на мрачного мага, у меня щемило за грудиной. Складывалось такое впечатление, что могущественный верховный в данный момент мечтал лишь об одном: стать невидимым. Так неловко ему было среди игнорирующих его красавиц.

— В другой раз, девы, — ответила я.

— Рих…

— Ваше величество!

— Но как же так?

Расстроились они так же мгновенно, как и обрадовались моему появлению. Искусно расстроились.

— У меня много дел, не терпящих отлагательств.

— Ты всегда так говоришь, — обиженно поджала губы Лилетта, отойдя от меня на шаг. — А как же мы?

Ага! Значит, не только я избегала девушек, но и Генрих проводил с ними время, лишь утоляя естественные потребности? От чего же он игнорировал «красивых, воспитанных и покорных»? Сам же говорил, это самое ценное для оборотней. Император-врунишка!