– Любопытства?

Повторяет он неуверенно, будто услышал новое слово.

– Да… просто расскажи что-нибудь.

– Что?

– Что угодно! О себе, своей семье или…

– Хочешь знать, виноват ли я в гибели семьи?

– Я не это…

– Хочешь что-то узнать, спроси.

Он хватается за выступ и исчезает наверху. И так всегда. Каждый раз, когда я пытаюсь пойти на контакт, он его избегает или грубит, или просто уходит. Будто атака – его естественная форма защиты. Типичное поведение кобры.

Вот оно – то, ради чего мы так долго шли – вершина. Не верится. Мы на самом верху! Мы это сделали! Но это не конец. Еще нужно спуститься. Блэквуд предлагает сделать привал. Вернее, как предлагает. Просто громко объявляет «Привал» и садится на камень. Решения ведь здесь принимает он. Я только слушаюсь, но не в этот раз. На этот раз я молча продолжаю спуск. Не потому, что не устала, а оттого, что если сяду, боюсь, не встану до рассвета. Конечно, силы нужно беречь, но лучше их беречь, когда мы будем внизу. Сейчас главное – не сбавлять темпа. Вскоре главнокомандующий присоединяется ко мне и даже не воспринимает мое непослушание как бунт. Хвала небесам – спускаться гораздо проще. К тому же с другой стороны скалы не такие изломанные, как при подъеме. Камни меньше и спуски не такие опасные. Главное – внимательно смотреть под ноги.

Нога все еще ноет под слоем бинтов, но за время похода я заметила странную вещь. Стоит мне перестать о ней думать, как боль отходит на второй план. Это ведь хорошо? Значит, я могу контролировать ситуацию. Клубы дыма начинают гнездиться над головой, но мы дошли лишь до половины. Внезапно замечаю что-то впереди и останавливаюсь. Пятно, большое, темное. Тянется вдаль на сотни километров. Стена! Господи, это граница! Значит, она не так далеко, как мы предполагали. Это же отлично! Радость от увиденного прибавляет мне сил. И хоть внизу ничего не видно, я уверена, что мы уже близко.

Блэквуд держится молодцом для человека, который два дня назад лежал при смерти. Полный вперед: ни минуты отдыха, ни секунды на размышления. Уверена, на самом деле ему не все так просто дается. Просто он не любит показывать слабость. Поэтому будет держаться до последнего вздоха, а когда тот наступит, он даже не закричит. Как и в прошлый раз. Это и мужественно, и ужасно. Не знаю, что его сделало таким, но я не хочу, чтоб подобное повторилось. Но в этом и загвоздка. Если мы не успеем, его постигнет та же участь, что и два дня назад. Болезнь не будет ждать вечно. Она придет в назначенное время и возьмет то, что ей принадлежит. В голову закрадывается воспоминание о ночи в живом лесу. Тогда Блэквуд истратил на меня одну пробирку. Сейчас бы она ему пригодилась. Если он умрет из-за того, что потратил пробирку, я никогда себе этого не прощу. Но ведь мы успеем? Второй день бежит к концу, а мы почти внизу. В запасе остается еще день, чтоб дойти до границы. Конечно, успеем. Мы сможем. Нога проваливается в рыхлую землю. Землю? Поверить не могу. Мы внизу! Мы это сделали! Ощущение от сырой земли под ногами не передать словами. Наконец-то! В самый раз, чтоб отдохнуть. Собираюсь присесть, но Блэквуд останавливает:

– Неподалеку есть ручей. Лучше остановиться там.

Следую за ним, хоть и чувствую, что идти силы на пределе. Лодыжки просто горят от непрерывного движения. Им необходим отдых, а ноге перевязка. Ручей и правда оказывается рядом. Всего сотня метров, и я уже слышу хлюпанье. Как только руки касаются прохладной воды, я вздыхаю от облегчения. Блаженная влага. Наконец-то можно смыть с себя этот слой грязи. Но сначала нога. Присаживаюсь на берегу и аккуратно разворачиваю бинт. Ощущения, когда прилипшая ткань отрывается от кожи, не из приятных, но не так ужасно, как я себе представляла. Но удивляет меня не это, а что рана уже почти закрылась. На коже видны рубцы. Это… поразительно!

– Покажи.

Блэквуд отворачивает край бинта. Вид полузатянувшейся раны поражает его не меньше моего.

– Это растение – просто чудо! Не зря я его стащила.

– Болит?

– Почти нет.

Он не отводит взгляда от раны. Что-то мне не нравится в его взгляде.

– Что-то не так?

– Нет.

Он поднимается и уходит, оставляя странное ощущение недосказанности. Может, я что-то упустила? Хотя какая разница, если рана почти затянулась. Скоро я смогу ходить, не хромая. Достаю из рюкзака накидку, отрываю кусок и промываю кожу. Сомневаюсь, что это необходимо, но лучше не рисковать. Обрабатываю бедро, достаю бинт (последний) и делаю перевязку. Не думаю, что он мне еще понадобится. А теперь не мешало бы освежиться после двух дней пути. Стираю черные пятна с ладоней, локтей, шеи. Не забываю о подбородке и ключице. Буквально чувствую, как кожа начинает дышать. Как же это только приятно – быть чистой. Хоть холод и просачивается под одежду. Ничего, это достойная цена. Единственная, которую я могу заплатить. Смотрю в воду и не могу поверить глазам. Я так исхудала. Лицо совсем тощее, под глазами темные пятна, губы все в трещинах. Конечно, это мелочи по сравнению с тем, что меня могли заживо сожрать моровы. Собственно, на что ты рассчитывала, оставаясь в лесу? Отодвигаю воротник и достаю два кулона. Один с лекарством, второй тот, что дал мне дядя. Последний изрядно испачкался. Надеюсь, мне удастся его отмыть. Блэквуд недалеко от меня стирает пятна грязи с пальцев. При виде медальона его лицо напрягается. И что такого особенного в этом кусочке металла? Я просто обязана это выяснить.

– Чье оно? Тебе ведь известно.

– С чего ты взяла?

– Тогда в академии ты хотел забрать его, потому что знал, кому оно принадлежит. Я права?

– Нет.

– Тогда почему?

– Потому что оно не твое.

– И чье же оно?

Он закатывает левый рукав и омывает кисть. Делает вид, что меня здесь нет.

– Поэтому ты меня ненавидишь? Потому что у меня медальон?

Меня все еще здесь нет.

– Если я отдам тебе его, ты изменишь мнение обо мне?

– Нет.

Вот наглец. Даже не смотрит в мою сторону.

– Прекрасно, тогда я оставлю его себе. Хотя нет.

Стираю пятна крови большим пальцем.

– Оно такое старое и выглядит дешево. Пожалуй, я отдам его Изи. Она любит безделушки.

– Это не безделушка.

– Правда? А выглядит именно так.

– Не нравится, отдай.

– Еще чего, – прижимаю медальон к груди. – И что это за металл такой?

– Это ртуть.

– Кто делает украшения из ртути?

– Сиринити. Клинки стражей выкованы из сплава ртути и титана. Ртуть быстро распространяется по всему организму вместе с кровью. Рана от такого оружия наносит необратимый урон организму. Одна царапина может оказаться смертельной.

– Но зачем делать украшение из ртути? Разве это не опасно?