что они могут быть ближе, могут не просто проводить ночи в постели, но и разговаривать, узнавать друг друга. Йенс уверен, что Эрика была искренней, когда ревновала, была искренней, когда рассказывала о своих собаках, когда радовалась рисунку и обнимала. Но потом всё равно цепляла на лицо маску и становилась нечитаемой.

Йоханесс чувствовал себя омерзительным другом, но ради Эрики он был готов на всё. Отказаться от всего, продать собственную душу. Он действительно не допустит того, чтобы Эльфрида снова появилась в его доме. Он действительно заберёт у неё ключи. Всё ради того, чтобы Ричардсон была спокойнее, чтобы она поняла, что Йенс никуда не денется, чтобы научилась ему доверять. Взамен Ольсен хотел лишь одного: хотя бы немного понять, что творится в безумной голове Эрики.

Конечно, если задуматься, то Йоханесс хотел от неё гораздо большего, но чёрт с ним. Для начала — хотя бы понять.

Ещё, разумеется, Ольсен бесился из-за того, что Эрику раздражало присутствие Эльфриды, но Кристиан нисколько её не волновал. То есть, вероятно, она осознавала проблематичность и запутанность своих отношений, прекрасно понимала, что Эдвардс как минимум настораживал Йенса (а на деле безумно злил, нервировал, заставлял беситься и ревновать), но игнорировала этот факт. Даже не пыталась объяснить.

Конечно, она же и не обязана. Кто она, а кто Йенс, чтобы ставить условия и чего-то требовать? Как же… как же он ненавидел всю эту ситуацию! Сука. Ольсен расхаживал взад-вперёд по своему небольшому участку, на автомате поджигая уже пятую сигарету. Он с Эрикой сопьётся. Когда-нибудь точно сопьётся. И сойдёт с ума.

Она не понимала, как сильно была ему нужна. Как ему было плохо без неё. Как безумно он ревновал и злился. Как отчаянно мечтал её понять.

Вечером, когда Пауэлл позвонила и начала болтать о всякой ерунде, Йенс попросил её вернуть завтра ключи от дома. Эльфрида растерялась и попыталась понять, в чём причина, но Ольсен так и не смог объяснить.

Глава 11. Я люблю тебя. Не бросай меня

Я расскажу тебе о тьме внутри.

Продолжишь на меня смотреть ты, как на солнце?

© Александр Ермаков

Melanie Martinez ― Play Date

Молли нравились конфеты в форме сердечек в розовой обёртке. Оливер знал это лучше всех остальных, поэтому с самых первых полученных денег, вопреки данным себе клятвам, мальчик направился в магазин именно за ними. Он решил, что будет откладывать некоторую сумму денег в одном из учебников, чтобы в нужный случай вытащить деньги и отдать их отцу. Пока что обстановка дома казалась весьма тихой и спокойной, но Оливер прекрасно понимал, что это может быть и затишьем перед бурей, поэтому точно решил для себя, что продолжил работать. Разумеется, в тайне (что было организовать крайне просто из-за того, что отец сам ночью часто куда-то сваливал, а в другие дни засыпал крепким сном, умотанный после работы).

В общем, Молли нравились конфеты в форме сердечек в розовой обёртке. И прямо сейчас, придя в школу раньше остальных детей и внимательно оглядываясь по сторонам, чтобы не столкнуться со шпионом, Оливер аккуратно раскладывал их на полочке в шкафчике девочки. Дверца её шкафчика уже давно была сломала, и Фостер закрывала его с помощью обычной резинки для волос. Она не хранила там ничего ценного, поэтому не сильно волновалась из-за этой мелочи. Впрочем, подобная мелочь для Оливера оказалась крайне ценной.

Решиться подойти и поговорить он никак не мог. После того случая, когда Расмуссену пришлось отменить встречу с Молли из-за ссоры с Лексой, никак не удавалось нормально поговорить. Общение ограничивалось лишь неловким «приветом». Оливера к Молли тянуло, да и в груди зарождалось колючее чувство зависти, когда юноши и девушки вокруг за руку уходили из школы и обнимались на переменах. Не трудно догадаться, что у Расмуссена отношений никогда не было, он и знал-то о том, что это такое, только благодаря книгам. Отец, разумеется, никакого здорового примера не подавал. С детства Олли был окружен сухой любовью, а хотелось ласки, хотелось трепета в сердце и нежной заботы. Если бы мальчика спросили, о чём он мечтает больше — об отношениях или о том, чтобы у него была мама, Оливер не смог бы ответить.

— Мистер Расмуссен, мне придётся позвонить в полицию, — раздался рядом с ухом строгий женский голос, и юноша резко вздрогнул, одним движением закрыв шкафчик.

Он, словно ошпаренный, отпрыгнул от места своего преступления, с бешено стучащим в груди сердцем понимая то, насколько сильно влип. Звонкий женский голосок задорно рассмеялся — так льётся река ранней весной, — и Оливер недовольно фыркнул. Это была Лекса. Видимо, решила подшутить.

— Не обязательно было так пугать, — обиженно пробубнил юноша.

— Знаю-знаю, но ты так смешно трясся и оглядывался по сторонам. Шпионом тебе не стать, Олли, — хихикнула Лекса.

Подруга выглядела очень довольной. Улыбалась во весь рот, обнажив слегка заострённый правый клык — мальчику почему-то очень нравилась в ней эта деталька. Ослепительная, как яркое солнце после недели затянувшихся дождей. Оливер невольно начал улыбаться сам. Лекса своими руками умела раздвигать в стороны любые тучи, даже грозовые, чтобы выпустить из темницы ласковые солнечные лучи. Правда, когда взгляд подруги остановился на шкафчике Молли, она вдруг стала какой-то не слишком довольной.

— Мило, — сухо прокомментировала она. — Любимые конфеты твоей подружки?

— Ну мы же получили немного денег, — смущённо отозвался Оливер, опустив голову вниз. — Ты не подумай! Я не растратил всё впустую, я всё сохранил, чтобы потом отдать папе. Просто… потратил совсем немного…

— Да ладно тебе, — девушка театрально рассмеялась и больно похлопала юношу по плечу. — Я же не твоя мама, чтобы ты передо мной оправдывался.

Что-то в поведении подруги Оливеру показалось странным, но, глядя в её голубые сверкающие глаза, похожие на горящие в небе звёзды, юноша никак не мог обнаружить подвох.

— Ты не передумал? Деньги не возьмешь? — спросила Лекса, и Расмуссен тихо вздохнул. Она почему-то решила, что обязана помочь и отдать всё до последней капли Оливеру, но мальчик не видел в этом необходимости, упорно не поддаваясь на уговоры.

— Лекса, спасибо тебе огромное. Но я даже не знаю, нужны ли они вообще. В смысле, деньги… всегда нужны, да, но, мне кажется, они уже решили что-то с этим дурацким долгом.

— Ну, будем надеяться, — хмыкнула Лекса. — Тогда так поступим. Нам нужно отметить наши первые успехи, Олли! Поехали в парк аттракционов на выходных?

Расмуссен от удивления даже ойкнул. Парк… аттракционов? В