Ересь какая. Да и отчего её может это настолько волновать? В прошлый раз Эрика вышла из себя после секса, хотя у неё на это фактически не было причин. Если бы Ольсен был настолько отвратителен, как тогда сказала, то не стала бы приглашать к себе в последующие разы. Специально задеть хотела? Её эмоции казались искренними. Как и сегодня. Как и тогда, когда прижималась к нему, лежа на кровати в отеле. Как и тогда, когда улыбалась, рассказывая про своих собак. В поступках Эрики нет логики. Она не хочет подпускать Йенса близко, специально повторяла, что с ним — только секс. А потом ластится, подпуская ближе. И злится на это? Или не на это? Потом и вовсе показывает свою ревность. А ревность ли? Ольсен запутался. Он вымученно вздохнул. Нет, не время опускать руки. Прошло мало времени, нужно изучать дальше, пытаться её понять. И быть предельно осторожным, потому что самая глупая мелочь может откатить результат на несколько шагов назад.

Наконец, Эрика закрыла дверь. Она отрешённо посмотрела на Йенса, после чего стремительно подошла к нему и забралась на колени мужчины, обняла за шею и притянула ближе, чтобы поцеловать — страстно, желанно и весьма однозначно.

Только это было не похоже на искреннее желание заняться сексом. Это больше было похоже на холодное напоминание о предназначении Ольсена в жизни Эрики и о том, какой именно характер должны носить эти встречи — и только.

•••

Оливер сидел на деревянном полу, пытаясь запомнить новый рецепт, который, говорят, пользовался большим спросом в других барах. Разумеется, из этого следовало, что и Расмуссен должен был уметь создавать этот шедевр. Ну, так считала Лекса, которая и достала красивую бумажку, где была осторожным подчерком выведена инструкция по приготовлению коктейля, тем самым загружая голову парня новой информацией. Нет, Олли совсем не злился на подругу, потому что знал, что девушка пыталась сделать все, чтобы заработанных денег было как можно больше. Начальство очень поощряло интересные идеи, поэтому Лекса и старалась их находить.

Раздался звук стука по стеклу. Парень тут же поднялся на ноги и открыл окно, заметив на улице машущую рукой девушку. По груди всегда растекалось приятное тепло, когда Расмуссен думал о том, что Лекса вопреки собственным интересам пошла за Оливером, ночью вместе с ним превращаясь в Салли и Люка, официантку и бармена.

— Привет, любимый, — с издевкой в голосе произнесла девушка, подмигнув юноше.

— Прекрати, — засмеялся Расмуссен, легко ударив подругу по руке.

Шутки про выдуманные отношения Салли и Люка теперь сопровождали Оливера на протяжении всего дня, потому что, кажется, великий комик Лекса была вдохновлена этой темой.

— Ты готов? Препятствий не обнаружено? — таинственно спросила девушка, поманив Расмуссена рукой.

Юноша тяжело вздохнул. Он поднял с пола картонку с рецептом, запихал ее в свою сумку и вылез через окно на улицу.

— Папы нет дома, — недовольно заключил Оливер. — Он врёт, что его иногда по ночам вызывают на работу. Он правда думает, что я всё ещё глупый ребёнок? Зачем кинотеатру ночью вызывать на работу киномеханика? Я бы поверил, если бы это произошло один раз. Допустим, сломалось что-то. Украли что-то. Но не несколько же раз в неделю!

Лекса приложила руку ко рту, пытаясь подавить смешки. Юноша смирил её недовольным взглядом: что такого смешного в этой ситуации? Девушка не выдержала и рассмеялась в голос.

— Почему ты смеёшься? — вздохнул Оливер. — Первый раз, когда я не нашёл его дома, я жутко перепугался. Но сейчас… это кажется мне странным.

— Олли, какой ты прелестный, — продолжала хихикать девушка, после чего похлопала парня по плечу. — У твоего отца просто появилась женщина.

Расмуссен несколько раз растерянно хлопнул ресницами, явно с сомнением относясь к выдвинутой гипотезе. Вообще-то действительно звучало довольно глупо. Во-первых, откуда у папы могла появиться женщина? Олли уже долгое время вообще не видел никого рядом с Йоханессом, кроме Эльфриды, разумеется, с которой отец по определению встречаться не мог, а до этого девушки если и мелькали рядом с мужчиной, то всегда разные. Одна и та же долго с ним не задерживалась. Если Лекса права, то отец несколько раз в неделю именно ночью отправляется на свидание с одной и той же женщиной. И всё же это не укладывалось в голове мальчика. Почему именно ночью? Почему не днём, как нормальные люди? Почему не сказал ничего Расмуссену? Оливер считал свои отношения с отцом достаточно доверительными и свято верил в то, что Йенс бы сказал, появись у него действительно любимая. В конце концов, самого юношу это тоже касалось.

А что там с деньгами? С долгом? Кажется, только недавно отец был встревоженным из-за этого, но в последние дни даже разговоров таких не было. Неужели пока пытался найти нужные деньги нашёл и женщину?

— Ну чего замолчал? — хмыкнула Лекса. — Не замечал, чтобы он задерживался на работе? Или болтал с кем-то по телефону? Ходил то счастливый, то грустный?

Вообще-то так и было. То папа казался на удивление заботливым, радостным, живым и преисполненным энергии, то выглядел очень расстроенным, пытался отгородиться и что-то рисовал. Точно. Глаза Расмуссена шокировано распахнулись, и он уставился на подругу.

— Папа начал рисовать. Он художник, он даже хотел пойти учиться, но родился я, и не получилось. Не важно. Он рисовал раньше, я видел в Дании его старые картины — такие красивые! Но я ни разу не видел раньше, как он рисует. Мне кажется, он просто забросил почему-то. Когда мы продавали дом в Дании, он всё выбросил, — мальчик покачал головой. — А сейчас он снова стал рисовать! Постоянно. И прячет рисунки, ругается, если я посмотреть пытаюсь, — он сделал голос чуть тише, — но однажды я подсмотрел. И там был портрет женщины. Очень красивой.

— Ты её знаешь? — заинтересованно спросила девушка.

— Никогда не видел, — вздохнул Оливер. — Он тогда сказал, что просто образ, пришедший в голову, что такого человека не существует. Я не смогу это проверить.

— Может, так и есть, — Лекса слегка нахмурилась. — Художники — странные люди.

Она взяла парня за рукав ветровки и потащила за собой, намекая на то, что хватит уже стоять и трепаться возле окна дома. Кто мешает идти и трепаться по пути на работу? Лекса казалась очень задумчивой. Оливер, на самом деле, давно заметил в подруге некоторое пристрастие к сплетням и вмешательству в чужие любовные дела. Это даже забавляло немного.

— То есть ты не видел с ним никаких женщин? И не слышал, чтобы он с кем-то разговаривал по телефону? — продолжила мини-расследование Лекса.