class="p1">— В последнее время с ним вообще никого, кроме Эльфриды, не было, — пробормотал Оливер. Девушка вдруг оживилась.

— Эльфрида? Это кто?

— Его подруга. Они почти с самого нашего приезда в Америку дружат. Погоди, почему ты так смотришь? — Олли поджал губы, заметив искрящийся взгляд подруги. — Это не может быть! Она его подруга — и всё. Она, кажется, встречается с дядей Гловером, папиным кузеном.

— Это у которого вы жили и который потом вас выгнал? — загадочно улыбнулась Лекса.

— Да, и что?

— А выгнал он вас из-за чего?

— Я не знаю, папа с дядей очень сильно поругались. Они только сейчас снова начали общаться, после того, как папа в больницу с астмой попал. И то не слишком хорошо, — пожал плечами Оливер. К Гловеру он совершенно не успел привязаться, более того, дядя его слегка пугал даже. Правда, по нормальным условиям скучал.

— А ты уверен, что твой дядя всё ещё встречается с Эльфридой? — улыбка Лексы стала ещё более загадочной.

— Нет, я же его редко вижу, — Оливер странно покосился на подругу. Что задумала вообще?

— Может ли такое быть, что они больше не вместе? — хихикнула Лекса.

— Наверное, а что?

— Как часто твой папа видит Эльфриду?

— Она достаточно часто к нам приходит. У неё есть ключи от дома. Вчера ужин готовила даже. Она очень добрая и заботливая, не понимаю даже иногда, почему она с папой дружит. Он хороший, просто… сложный.

— Любовь зла, — лишь коротко ответила девушка.

Оливер подавился воздухом и перевёл за подругу испуганный взгляд. Нет, такого быть не может! Эльфрида… нет, в голове не укладывается. В прошлый раз, когда отец пропал, Пауэлл сказала, что не разговаривала с ним перед этим по телефону, хотя ему кто-то звонил, и не видела его. Более того, зачем им видеться по ночам, если вполне себе свободно и часто общаются вечером или днём? Да, Фрида, конечно, очень переживает за отца, она заботится о нём, бегала и ворковала, когда Йоханесс заболел, справки таскала из больницы для работы. Переживает о том, что они едят и иногда даже сама готовит… да и вообще она единственная девушка, которая рядом с папой давно уже находится… и выгнать их действительно могли из-за того, что дядя с отцом не поделили женщину… Какова вероятность, что их дружеские отношения могли перерасти во что-то более серьёзное?

— Когда папа пропал первый раз, Эльфрида сказала, что не знает, где он, — хмуро сказал юноша.

— Вероятно, они просто пока не готовы сказать тебе о своих отношениях, — легко объяснила данный факт Лекса.

Оливер не понимал, что именно ему не нравилось в этой весьма складной теории. Он хорошо относится к Эльфриде. Она правда очень добрая и заботливая, приятная. Все бывшие женщины отца явно даже примерно с Пауэлл не сравнятся. Оливер никогда не был против, если девушка приходила в гости, даже рад был. Но что-то в этой теории всё равно было не так. Что-то не складывалось.

— Я думаю, если хочешь убедиться в этой теории или разочароваться, то тебе нужно всё же влезть в рисунки отца, — предложила Лекса. — Да, может, это и неправильно, но так ты, скорее всего, точно сможешь узнать, с кем он в отношениях. Большинство его рисунков должны быть о возлюбленной. Всё просто.

Расмуссен помотал головой. Он никогда так не поступит. Да, любопытство распирало изнутри, но это неправильно. Отец расскажет обо всём сам, когда будет готов.

•••

Elvis Presley — Can't Help Falling In Love

По бару раздавалась громкая музыка, которая ныне была очень модной и знакомой чуть ли не всем американцам (и не только). Лекса тут же бросилась к виниловому проигрывателю, услышав знакомую песню, не забыв при этом схватить за руку Оливера и потащить его за собой.

— Мне нужно идти к барной стойке, — на ходу пытался спастись от подруги Расмуссен.

— До открытия еще десять минут, Люкас. Не будь занудой, — засмеялась девушка, положив руки на плечи Оливеру.

Лекса закрыла глаза, купаясь в водопаде красивых мелодий, наслаждаясь пением инструментов. Она медленно качала бедрами, ведя Расмуссена по кругу в медленном танце. Золотые кудряшки плавно покачивались из-за небольшого движения и прохладного ветра, проникающего в помещение из открытого окна.

Вокруг сверкали разноцветные огоньки, отражение которых коварно прыгало по светлому лицу Лексы, словно вместе с ней танцуя медленный танец.

Девушка была так расслаблена, спокойна и счастлива, и юноша никак не мог узнать в ней того несчастного ребёнка, что тихим-тихим голосом произнёс жуткие слова: «Иногда мне кажется, что моя мама меня не любит». Она столько всего видела.

Кажется, у подруги так много причин впасть в уныние. Ее родители — опасные гангстеры. В Америке так много людей, презирающих мафию за то, что пострадали от ее рук, а Лексе каждый день приходится терпеть противные слухи и слова ненависти в сторону родителей. Вряд ли в школе знали о том, чей дочерью является девушка, иначе бы отношение к ней было бы совсем иное, Оливер, разумеется, сразу решил, что никому никогда не расскажет правду. Как выглядят её родители? Расмуссен не представлял, что из себя представляют настоящие гангстеры. Он видел странные машины, проезжающие иногда по улицам, странных людей, слышал выстрелы по ночам, но никогда не задумывался о том, что именно происходит в городе.

Слышал иногда из чужих разговоров про гангстеров. Слышал о них от отца. Но никогда не задумывался о том, какими могут быть эти люди. В его голове мафия была чем-то далеким, непонятым, а люди, к ней принадлежащие, казались совершенно иными, словно и не людьми вовсе — настолько сильно они отличались от обычного окружения. Кто-то, кого сразу распознаешь в толпе, кто-то, кто выглядит и мыслит иначе. Но оказалось, что под носом всё это время находилась дочь гангстеров. И в ней не было ничего чужеродного и неправильного — обычная девочка со своими переживаниями. Вероятно, и её родители — обычные люди…

Обычные люди с обычными проблемами. Будучи наделёнными силой, они всё равно переживали проблемы в семье, не могли найти общий язык или ругались. Они любили и заводили семьи.

Лекса широко улыбалась, слегка прикрывая глаза, и едва уловимо подпевала песне. Оливер понятия не имел, что подруге приходилось переживать каждый день, она не слишком-то и любила делиться проблемами, открываясь лишь тогда, когда становилось совсем хреново. Расмуссен изо всех сил старался на неё ровняться. Сильная, храбрая, яркая, она никогда не унывает и уверенно смотрит вдаль, у неё внутри мог твориться целый хаос, но глаза и улыбка никогда не выдадут